Читать «Харбинские мотыльки» онлайн - страница 223

— Уехать можно, — сказал Борис твердо, хотя его трясло. — Есть баркас и человек, который переправит.

— Да? Надежный? Русский?

— Эстонец, островитянин, контрабандист… Я его давно знаю… Он живет на барже, он переправит в Швецию.

— Почему не в Финляндию?

— Все-таки в Швецию лучше, у меня там есть знакомый швед, ценитель искусства, его зовут Грегориус Тунгстен, — проговорил художник заветное имя, перебирая в нем звуки, как волшебные четки, — Грегориус Тунгстен, — повторил он, видя, какое сильное впечатление производит на доктора, — да, вот он — богатый коллекционер, покупал у меня много раз, у него магазин и галерея в Стокгольме на Конгенсгатан, в самом центре. Надеюсь, поможет, если обратиться.

— Это хорошо, — залепетал старик, как околдованный, — это просто прекрасно! А этот контрабандист? Как думаете, надежен?

— Я у него жил на барже. У него мои вещи остались. Там и картины есть. Мы крепко пили.

— Так, может, еще кого возьмет?

— Надо с ним поговорить. Наверняка денег попросит.

— Деньги найдем, собирайтесь. Поживете в больнице. Все-таки давайте сделаем вам паспорт с немецкой фамилией на всякий случай.

— Да какой из меня немец?

— Очень даже сносный немец. Я их столько на своем веку видел, и таких, которые совсем по-немецки не говорят. Вот сам я, например, наполовину немец, а говорю через пень колоду…

— Я и не думал, доктор, что вы — немец.

— Немец… А что вы думали?

Глупая заминка. Борис смолчал.

— На Бога надейся да сам не плошай. Нельзя вам здесь оставаться, Борис Александрович, сердцем чую — нельзя. Сами посмотрите: письма носят… Сегодня письмо, завтра арест. Черт побери, что за люди! Все про всех всё знают. Живем, как в стеклянных домах. Никуда не спрятаться! Пока в больнице полежите.

— Хорошо, в больнице тоже можно. — Борис начал собираться. Задумавшись на секунду, он спросил: — Доктор, скажите, а вы могли бы меня к нему?

— К кому?

— В палату к этому немцу поселить?

— Зачем это вам? Что за странная фантазия! А впрочем, какая разница…

— Как его зовут?

— Штамм. Густав Штамм. Надо будет поговорить с вашим контрабандистом.

— Сами вы тоже едете?

— Поеду, только не сразу. Дел у меня много. Люди от меня зависят. Ладно. Я за вами заеду. Завтра и в больницу оформим. Завтра, все завтра.

На следующий день он приехал на огромной машине графа Бениг-сена. Ребров простился с Соловьевыми, попросил хранить стихи Тимофея. Был нелеп. Чуть не расплакался.

— Ну, ну, — бурчал доктор, — что вы… Может, сейчас покатаемся и вернемся…

Прозвучало это фальшиво. Голос доктора дрогнул. Соловьевы взволновались. Анна Михайловна сказала, что, может быть, и ехать не стоит…

— Едемте, едемте, Борис Александрович, — настаивал доктор Мозер.

— Ну, что вы, в самом деле?

Граф Бенигсен сидел на заднем сидении, вид у него был отсутствующий, точно он случайно оказался в машине и не имел к ней никогда никакого отношения; за рулем был молчаливый усач, который тоже когда-то водил такси, вид у него был самый отрешенный. Несмотря на то, что граф сбрил усы и не был в своем нелепом кожаном наряде, Борис его сразу узнал. Теперь он был одет очень просто: серый костюм, кепка. Как рабочий в выходной день, подумал Борис. Даже ботинки были квадратные, сбитые, словно он в них всю жизнь простоял у станка. Ни за что не скажешь, что граф! И выражение лица у него, как у слегка выпившего эстонца. Таких по городу ходят сотни!