Читать «Харбинские мотыльки» онлайн - страница 168

(Про роман его я и спрашивать забыл.)

* * *

Сегодня весь день травил. Проклятые мотыльки из всех щелей лезут.

апрель 1935, Ревель

Это было так: в марте пачку журналов отправил по адресу, который прислал мне Алексей. Стоило дорого. Обещал, что деньги мне передадут. (И сколько мне ждать? С осени жду!) Отослал на свои. Последний раз. Точка! В Финляндию не так дорого, как боялся, но пачка была увесистая. Через два-три дня ко мне в штатском из политической полиции.

— Boriss Rebrov?

— Я — Борис Ребров.

Бумажки в лицо ткнули. Устроили обыск; пригласили фрау Метцер. Говорили с ней. Увели к себе. Только успел пальтишко накинуть. Но просквозило сразу. А может, так перенервничал, что заболел. Долго не продержали. Двое суток на все про все. Первые сутки: на меня налетели шквалом молодые следователи, обвиняли в причастности к вапсам, кричали: почему не понимаешь по-эстонски? Не уважаешь эстонскую культуру? Пренебрежительно отзываешься об Эстонской Республике? Закона не знаешь? Не имеешь права по эстонскому законодательству заниматься распространением запрещенной политической литературы! Орали так, что я скоро оглох. Не успевал отвечать. Закрыли на ночь в одиночную камеру, с видом на море, и — потрясающее совпадение! — из окошка моей камеры видел берег и те камни, на которых я любил сидеть, там, где когда-то нашел зеленую будку. И так меня это всколыхнуло! Так поддержало! Так обрадовало! Я себя таким сильным почувствовал! Не боюсь ничего! Ничего! Пусть пытают, гнут, вьют, мне все равно!

На следующий день за меня взялся другой полицейский: старый, с седыми усами и лысиной; говорил он на чистом русском; при царе еще служил, Петербург вспоминал с восторгом. Этот не кричал, много вздыхал, говорил ровно, спокойно, с достоинством и сочувствием, с таким проникновенным, почти отеческим пониманием. Заметил, что непросто мне жить у немки, комнатка маленькая, темная, холодная, в ателье получаю мало (не поленился узнать, сколько зарабатываю).

— И дела у вашего родственника неважные: болеет он. — Вздохнул, точно сочувствуя. — Болеет…

Сказал, что знает, как я попал в Эстонию. Потерял родителей и т. д. Надавил на верные клавиши. Внутри заскрипело, застонало. Тут он перешел к делу. Выяснилось вот что.

— Посылку в Финляндию вы слали? Не отпирайтесь. Вот вашей рукой заполнено на почте.

— Не отпираюсь — я посылал, и что с того?

— А знаете ли вы, Борис, что в Эстонии введено военное положение? Попытка переворота недавно была, мы раскрыли правительственный заговор, знаете? — Что-то скороговоркой проговорил о Немецком клубе, какой-то национал-социалистической газете, имена, имена и страшное слово: заговор. — Так таки не слыхали? Или газет не читаете?

— Что-то слышал, но при чем тут моя посылка?

— Как это? Вы что, не знаете, что посылаете? И кому?

— Меня просто попросили переслать пакет. А кому, там было написано.

— Да, там было написано — Шарко, а получил Сирк.