Читать «Харбинские мотыльки» онлайн - страница 152

Засекин старался произвести на художника сильное впечатление и в конце концов все-таки затащил его одного в свой автомобиль, погнал на большую дорогу, пока ехали, сыпал непонятными для художника техническими словами, цифрами, названиями, уверял, что Германия — это та страна, которая перевернет мир, совершит технический рывок.

Художник молча кивал, с серьезным видом переспрашивал:

— Неужели? Да что вы говорите!..

— Да, уверяю вас. Поверьте моему слову! В Германии настоящий расцвет, ренессанс! Это у нас — завал, болото, лужа грязи и навоз. Наше дело, как ни старайся, а никак не идет. А в тридцать первом совсем, ох, что был за год! Думал, не выкарабкаемся. Я вам честно признаюсь, мы выжили благодаря сбережениям. На улицах машин почти не было, автобусов тоже… Помните?

— Ну, да…

— Двуколки, телеги, извозчики, один автомобиль промелькнет раз в несколько часов… Я о Ревеле говорю. Помните?

— Да, конечно, помню.

— Я пять дней просидел в отеле у окна. Пять дней! Пил, курил да в окно смотрел. Ни одного автомобиля за пять дней мимо не проехало. Ни одного!

Ребров хотел рассмеяться, но сдержался.

— Мы скоро уедем, — сказал Засекин помрачнев. — В Ригу или Варшаву. Насовсем, молодой человек, насовсем! Вот так-то.

— Разумное решение.

Борис был взбешен и сконфужен одновременно. Много выпил у Засекиных, задержали до самой темноты; от цирка, который ему устроили эти люди, кругом шла голова; поспешил через парк к Тимофею. У того заседали. Иван во главе стола что-то вещал, все слушали; художник сел, в надежде, что тот скоро кончит, но подходили новые и новые заговорщики, заглядывали, уходили, принесли печенье, картошку, вино. Иван не уставал повторять для вновь пришедших сказанное. Ребров устал слушать, тоже сходил за вином и печеньем. Был повод: Тимофей получил гражданство. Все его поздравляли.

— Наконец-то, и ура!

— Надо и мне хлопотать подданство эстонское, — бормотал Слепцов, чавкая.

— Как? Как ты будешь хлопотать? — спрашивали его.

— Неужто деньжата завелись? — спросил Каблуков.

— Денег нет как не было, может, какое-нибудь липовое. Какой-никакой, а паспорт нужен. Сам видишь, сколько волокиты из-за Нансена. Стыдно за этой жидовской грамотой в карман лезть. Как достанешь его, так и думаешь: ну все, сейчас начнется, того гляди продержат сутки и тогда только отпустят, да еще с наказом как можно скорей прочь. Уверен, что вся эта выдумка была не Нансена, а большевистско-масонского интернационала. Ну, Нансен тоже недаром в Совдепию ездил…

— Да зачем им это выдумывать? — бросил Ребров, которому надоело слушать этого неотесанного дурака.

— Как это зачем? Сами пораскиньте-ка мозгами! Это так просто, как на ладони! Приструнить эмигрантов! Держать их в узде. На постоянном учете. И распоряжаться: кому дать визу, а кому нет. Знать, кто куда поехал, сколько где пробыл. Нет, совершенно очевидно, что все европейские государства входят в заговор с ЧК и содействуют!