Читать «Ваш выход, рыцарь Вешковская!» онлайн - страница 27

— Мама!

Родительница моя на всех парусах выскочила из спальни:

— Доча, что?!

— Мама… мама, ты что, ревела?

Та скосила в сторону предательски красные очи:

— Ну, немножко. Я думала, ты меня… уважать перестала. После…

— После чего? — уставилась я на нее. — А-а! Вот же глупости. Прекрати. Я тебя уважаю любую. Даже раскалашенную.

— Это… какую? — шмыгнула родительница «раскалашенным» носом.

— Это?.. Ой, мам, я сама сейчас глупость огромную сотворила и теперь…

— Опять собираешься отсюда бежать?! — как быстро-то она отошла!

— Нет! Я решила сменить место жительства на… а к тетке своей махну, в Гусельницы! Там и предписания лекаря легче всего исполнять. И ты мне поможешь.

— Доча, как?

— Так я же теперь «безподвальная». Вот своим подвалом меня туда и забросишь.

— Когда? — глаза навыкат и неожиданным басом.

— Сейчас.

— Ну, уж нет! Я сестру свою полгода не видела и мне нужно к встрече с ней подготовиться. Да и без подарка… А чтобы ей пода…

— Мама!

— Агата! Ты Гортензию нашу не знаешь.

— Даю тебе десять минут! И не минутой…

Через два с четвертью часа мы с мамой скромно торчали на высоком скрипучем крыльце. Ожидание, однако, затягивалось. Я, от нечего делать, решила пока осмотреться… Да… Уже — не деревня и точно — не город. Провинциальные Гусельницы. Северо-восток нашей, окантованной Рудными горами, страны. Широкая улица за калиткой. Приземистые, желто-веселенькие дома и лопухи вдоль низкого резного штакетника. Красота и раздолье. А прямо передо до мной, не считая материнской нервной спины — высоченный, серый от времени и ветров, деревянный… мавзолей? Терем? Курятник? Так вывеска же… «Ржавый гвоздь». В общем, родовое гнездо.

— Катаржина!.. Агата? — где-то я сегодня уже слышала точно такой же удивленный вопрос. Только, на этот раз — с иллюстрацией. Будто широкое мамино лицо с медной гривой взяли и вытянули. Хотя, по-моему, тетка моя, с таким родилась. — Агата! Племянница!

— Здравствуй, Гортензия! А мы тут в гости. И… — быстро — в сторону. — Доча!

— Подарок! — старый медный подсвечник, как букет, тетке в нос.

— Ух, ты! — по-моему… оценили. И разве что не понюхали. — Прелесть какая! Спасибо и… проходите, — и дальше — по ходу. — У нас в лавке сегодня выходной (значит, лавка). Нинон на кухне хлопочет, а я — в мастерской. Скоро же Уроженье. А вы открытку мою на Купальник? — фамильным зорким взором — в упор.

— Получали, конечно… Спасибо.

— Ах, что ты, Катаржина! Агаточка, а ты давно… из провинции?

— Из Бередни?

— Откуда?!

— Я — не заразная, тетя Гортензия. И от лекаря справка с собой.

— Ха… Ха-ха. Это шутка такая прокуратская… Ну, я сейчас. А вы пока… осмотритесь, — и ушуршала кружевами за дверь.

Ну я опять… осмотрелась. Значит, лавка. И, скорей всего, раритетная. Раз с рядами погнутых самоваров, деревянных и фарфоровых кукол, облезлых шкатулок, да и много еще чего, не поддающегося анализу. Под полками же — сундуки. Одни — гостеприимно распахнуты, другие — скромно закрыты. Пара буфетов со следами былой красоты и, не то прялка, не то молотилка. Я в сельской специфике плохо ориентируюсь. Только знаю, что веретено, как колющее оружие — самое то. А вот что меня, действительно, впечатлило, так это половики. Яркими пестрыми полосами на широких выпуклых досках пола. И запах… запах здесь замечательный: пылью и старым деревом. Да еще, пожалуй, травой, сквозь открытое настежь окно. В общем… красота.