Читать «Григорий Распутин. Авантюрист или святой старец» онлайн - страница 150

Еще утром 18 декабря, когда тело Распутина не было найдено и были не известны подробности, Великая княгиня Елизавета Федоровна прислала Дмитрию Павловичу телеграмму: «Только что вернулась вчера поздно вечером. Проведя неделю в Сарове и Дивееве, молясь за вас дорогих. Прошу дать мне письмом подробности событий. Да укрепит Бог Феликса после патриотического акта, им исполненного. Элла». Сходная по смыслу телеграмма ушла в Крым к Зинаиде Юсуповой.

Добродетельная, сердечная женщина, монахиня (!), одобрялаубийство невинного человека! Когда Александре Федоровне были предоставлены копии этих телеграмм, она разрыдалась. По словам Вырубовой, «это постыдное сообщение совсем убило Государыню; она плакала горько и безутешно, и я ничем не могла успокоить Ее».

Император был потрясен и возмущен поведением членов Фамилии, Ему было «стыдно перед Россией», что руки родственников обагрены кровью. Он распорядился провести расследование и твердо был уверен, что злодеи должны понести наказание.

Это вызвало просто бурю «негодования». Позицию негодующих выразил в дневнике 21 декабря двоюродный брат Царя Великий князь Андрей Владимирович: «Ежели эта точка зрения восторжествует, то можно ожидать суда над Дмитрием, а это значит бунт открытый. И подымать в такое время! Война, враг грозит, мы такой бранью заняты. Как не стыдно было подымать шум из-за убийства такого грязного мужика!»

Полный цинизм! Оправдывать убийц, «стыдить» Монарха и ссылаться на военные обстоятельства!

По представлениям таких людей, как князь Андрей, ничего серьезного не произошло. «Мужика» ведь только убили. Не графа, не князя, и, не дай Бог, — члена Династии! Разве это преступление?

Штаб «негодующих» разместился во дворце Великой княгини Марии Павловны (Старшей). Михень давно «не любила» Императора, а Императрицу вообще «терпеть не могла». Теперь же у Михень появился шанс не только сплетни в своем салоне распускать, но и стать во главе «движения».

Было составлено письмо в защиту Дмитрия, его «редактировала» сама Михень, под которым удалось собрать шестнадцать подписей. Подписанты взывали к Николаю II именем Господа (!!!) «переменить гнев на милость». Они хотели, чтобы Дмитрию Павловичу позволили отбыть в свое имение, а не ехать в Персию служить в составе русского экспедиционного корпуса, куда он отправлялся волей Государя.

Император ответил, и этот ответ навсегда остался приговором тем родственникам Самодержца, кто забыл долг царскородности, историческую ответственность, чувство династической чести. «Никому не дано право заниматься убийством, знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий Павлович в том замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне. Николай».

Не наступило никакой общественной консолидации после убийства Григория Ефимовича. Как писала О.В. Палей, от смерти Распутина «ждали спасения России, а дождались гибели, самой страшной». Раскол в стране был настолько вопиющим, что его преодолеть уже было невозможно.