Читать «ВЕРЕВОЧНАЯ ЛЕСТНИЦА» онлайн - страница 26

Идеология «естественности» предполагает, что «естественный, природный человек» – это как бы чистое содержание, которому надо только дать возможность воплотиться в «чистую форму». Hаpодное начало молчаливо хранит истину в своих устоях; народ никогда не виноват – народ можно обмануть и соблазнить, однако интуитивно он идет только путем истины (ибо и есть истина), так как народ простодушен, но справедлив.

Именно поэтому призыв к «народному покаянию» (типа солженицынского) вызывает не столько возмущение, сколько недоумение. Как может быть виноват тот, кто не ощущает своей вины, кто получил отпущение грехов еще до их совершения, кто чист как ребенок и мудр как мессия?

Интеллигентский миф о народе – это утопический тупик, где простой человек из народа – не реальный человек с особенностями, достоинствами и недостатками, а нечто вроде клятвы на верность, отступление от которой расценивается как измена. Измена всей русской истории, русской культуре, ее основополагающей идее.

Именно поэтому многие сейчас испытывают трагическое разочарование – освобожденный русский человек не совпал со своим хрестоматийным образом доброго, неторопливого великана, ждавшего, как Илья Муpомец, 33 года, чтобы встать и начать действовать. И дело не в том, что идеологические абстракции затуманивают реальность, а в том, что эти абстракции и были реальностью русской ментальности. И разочарование в них ведет к разочарованию в основных положениях русской идеи. Hо другой идеи, способной выдержать сравнение с идеей мессианства, в русском менталитете нет. Русский человек ощущает себя банкротом, ограбленным обстоятельствами и всем ходом новейшей русской истории. Вся его духовная жизнь осталась в прошлом, которое отменено неожиданно наставшим будущим.

Hедаpом то, что произошло в России, даже некоторые иностранные наблюдатели расценивают как конец истории. Отказ России от претензий на собственный путь, конец Великой утопической идеи и переход в систему координат «парламентской демократии» западноевpопейского образца есть крушение не «коммунистической доктрины», а идеи утопизма в целом, и русской идеи – в частности. Утверждение Ф. Фукуямы о завершении идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления было вызвано прежде всего событиями последних лет в постпеpестpоечной России. Его вывод о победе либерализма, у которого теперь «не осталось никаких жизнеспособных альтернатив», отзывается приговором и русской идее, и человечеству вообще. У человечества не остается больше никаких проектов, за исключением одного уже воплощенного в большинстве развитых стран, и теоретически улучшить (или изменить) этот проект уже нельзя. Зачем писать, читать, думать, если духовно-умозpительной перспективы нет, а жить без духовного проекта, только ради самого существования, которое из средства становится целью, русский интеллигент не умеет.