Читать «До свидания, Светополь!: Повести» онлайн - страница 16

Спросила Зинаида. Без предисловий и околичностей — в лоб: «Ну, чего темнишь, девушка? Свадьба‑то когда?» На что и последовало: «Никогда. А зачем?» — «То есть как это зачем? — опешила Зинаида. — Ты чего, девушка? Или зажилить хотите?» Тася передёрнула плечами. Фи! Разве для новобрачных играется свадьба? Им она в тягость, ждут не дождутся, когда набьёт брюхо орава посторонних людей и оставит их наконец в покое.

Барак ахнул. Зажужжала, заволновалась общественность, на душе, однако, у всех полегчало, потому что к грыже, алиментам и махинациям с персиками прибавилась ещё зажиленная свадьба. Этого уж никакая машина и никакой дом перевесить не могли.

Кажется, я уже упоминал, что поводов к гулянью, даже самых ничтожных, здесь не пропускали. А уж коли причина была и впрямь уважительной — свадьба, рождение, смерть (и смерть тоже!), то столы меж кустиков акации и сирени не убирались до утра, и до утра не умолкала Славикина гармонь. И на поминках? И на поминках.

Начинали с песни, которую любил усопший, а если таковой не находилось, приписывали ему что‑нибудь популярненькое, благо не мог же отнекаться покойник. Затягивали — вздыхая, качая скорбными головами, слезами обливаясь. Лиха беда — начало! Потом пели все подряд, и пили все подряд, теперь уже чокаясь, и никто больше не помнил о престэвленном, как в других случаях не помнили об имениннике, молодожёнах или новобранце, даже если им был сам Славик.

Весь барак провожал его в армию. Точнее — во флот. И всех усадили, всех накормили, всех напоили… С чего? На какие, простите, шиши? На этот вопрос нет ответа, но самое удивительное заключается в том, что он и не возникал ни у кого, этот вопрос (разве что у меня сейчас, но это не в счёт). Никого почему‑то не поражало, что такой пир закатывает семья, в доме которой хоть шаром покати.

Я бывал там неоднократно, и знаете, что больше всего запомнилось мне? Высоченная кровать. Приходилось задирать голову, чтобы увидеть её всю. Дело в том, что кровать была одна, а жильцов — пятеро: мать с отцом и трое детей, Славик средний. У каждого — свой матрас (самодельный, прошитый бечевой, чтобы тряпьё и вата внутри не сбивались), своё одеяло у каждого и своя подушка, причём подушка, в отличие от матраса, была что надо — перьевая: многие из барачных держали кур. На день все это складывалось на единственную кровать, сверху же — покрывало из разноцветных лоскутов.

На подоконнике стояла прикрытая марлей трехлитровая бутыль с чайным грибом. Рядом, среди дохлых мух, валялись свежевыструганные каблуки. Что‑то около дюжины, иногда больше. Они были беленькими и гладенькими и пахли стружкой.

Но не только каблуки вытачивал дядя Яша. Мне запомнился жираф, на длинной шее которого сидела грациозная головка с торчащими ушами. Акробат запомнился— он стоял на одной руке, а другую прижимал к туловищу. Ну и, конечно, Ладан.