Читать «В «игру» вступает дублер» онлайн - страница 92

* * *

– Меня ещё не забыли в этом доме?

Зигфрид, улыбаясь, смотрел на Анну. Она, смущаясь, отступила и пропустила его в комнату. Из соседней послышался голос Вагнера:

– Кто там, Аня?

– Это Сергей Иванович (для отца он так и оставался Ларским).

– А-а-а, артист, – привычно встретил Вагнер входящего Зигфрида. – Чего долго не был? Или уже немецкий выучил лучше, чем русский?

– Так, знаете, побаливал.

– А-а-а, как та старуха из присказки: и помереть не померла, только время провела.

– Неужели вы мне смерти желаете? – весело спросил Зигфрид.

– Чего уж там, живи. Сейчас только жить. Скоро всё по-старому будет. А нам при нашем порядке лучше, чем при новом.

Старик закашлялся и стал искать трубку.

– Пап, ты и так кашляешь, а сам опять за табак.

– А вот потому и кашляю, что давно не курил. Табак-то как раз горло и прочищает.

– Я не понял, – осторожно сказал Зигфрид, – что вы там о новом и старом порядке?

– Ну как же…Клейст дома почти не бывает. Как-то собрал офицеров, а утром все вместе уехали. Дня через три появился, посидел вечер и снова в дорогу. Банкетов уже не устраивает, туда-сюда мотается. А вчера шофёр его, унтер-офицер Динн пришёл ко мне в котельную масло машинное греть. Скучный такой. Я его спрашиваю, где, мол, хозяин. На передовой остался, отвечает. Вот, оказывается, куда они метнулись. Все там, и Маккензен, и Кестринг. Я у Динна спрашиваю, чего он не в настроении. Отвечает: «Плохи дела наши. Уезжаем. Генерал прислал сказать, чтобы вещи укладывали». И правда, как забегали дежурный офицер с солдатами. Ящики огромные откуда-то притащили, стали набивать, да не его костюмами, а картинами, мехами, посудой красивой, хрусталём, коврами. Не думал я даже, что у нас в городе столько добра.

– Да уж, наверное, много всего, – вмешалась Анна, – если прибыли специальные части, чтобы вывезти отсюда в Германию ценности и продовольствие. Бургомистр издал приказ № 141, в котором говорится, что каждая семья должна сдать на приёмные пункты горуправы не менее одного мешка вещей. И срок дал – три дня.

Вагнер, покуривая трубку, изредка поглядывал на Зигфрида, потом спросил:

– Ну, а ты, артист, уедешь или останешься?

– Как театр, так и я, – неопределённо сказал Зигфрид.

Ему так хотелось остаться с Анной наедине, сказать ей, как он скучал по ней, думал о ней. Сказать, наконец, о том, что им предстоит работать вместе на новом месте, что они теперь не будут надолго разлучаться. Но Вагнер сидел в комнате, покручивая головой, как старый ворон, и пыхтел трубкой. Потом, будто между прочим, сказал:

– Профессорша-то затосковала. То всё с генералами, а теперь и более низшим чинам дозволяет навещать себя – лишь бы от скуки не маяться.

– Меня уже дважды звала к себе, – раздумчиво проговорил Зигфрид. – Раз на бульваре встретила, другой – у входа в театр. Болтает, будто старая знакомая.

Он выразительно посмотрел на Анну, и она поняла, что неплохо бы узнать, отчего это: действительно ли от скуки или за этим что-то кроется. Как-то он даже сам намеревался установить с вдовой более тесные контакты, чтобы получать побольше информации о командующем и его окружении, а возможно, и привлечь эту женщину в качестве помощницы, но настораживали её легкомыслие и какая-то нарочитость в болтовне. Вот сейчас, когда все генералы её оставили, она, наверное, будет искать опоры в другом месте. Это может пригодиться. Анна ответила Зигфриду понимающим взглядом.