Читать «В «игру» вступает дублер» онлайн - страница 58

Вагнер нашёл свою трубку и удалился. Зигфрид и Анна достали радиопередатчик и начали сеанс связи. Зигфрид снова стал серьёзен и сосредоточен, будто и не было между ними этих волнующих минут близости. Анна тоже старалась казаться серьёзной, а по лицу всё время блуждала затаённая улыбка.

Вдова профессора явилась не в десять, а в одиннадцать.

– Проспала! – с кокетливой улыбкой оправдывалась она. – Если бы мне пришлось когда-нибудь работать, меня бы непременно уволили за прогулы.

Фрау Антонина очаровательной улыбкой утвердила своё право на некоторое легкомыслие. Она достала из сумочки банку кофе со сгущёнными сливками, по пачке галет и сдобного печенья. А потом жестом фокусника извлекла шоколадку. Всё, разумеется, было немецкое. Анна не находила слов от неожиданности, а Антонина поспешила объяснить:

– Это не в счёт оплаты! Просто мне скучно одной завтракать. Давайте вместе попьём кофе. У вас ведь найдётся кипяток?

– Да, чайник ещё не остыл, только чуть-чуть подогрею.

На кухне Анна старалась осмыслить поведение гостьи. Ничего подозрительного. В самом деле, одной и чашку чая не проглотить с удовольствием. Эта Антонина, кажется, «весёлая вдова». Анна усмехнулась своему каламбуру и понесла чайник в комнату.

– В школе я учила французский, – весело объявила Антонина. – Кто же знал, что нас завоюют немцы, а не французы? Теперь вот надо учить немецкий. А как, скажите, будет «Я люблю тебя»?

– Ихь либе дихь, – поддаваясь её хорошему настроению, сказала Анна.

Антонина несколько раз повторила, прихлёбывая кофе. И премило вздохнула:

– Ах, это самые важные слова! Особенно для женщины. Я привыкла, чтобы меня любили, невзирая на чумной мор и войну! Мой бедный муж меня обожал, но, увы, это длилось недолго. Мы прожили чуть больше двух лет, и он умер в самый неподходящий момент – за две недели до начала войны! Я осталась без поддержки, без утешения. Не так-то легко найти подходящую замену, когда кругом стреляют! Хорошо, что есть вещи, драгоценности, а то не знаю, как бы я жила.

Свою биографию «безутешная» вдова рассказывала, мило обкусывая смоченную в кофе галетку. Языком она занималась примерно с тем же прилежанием, с каким это делает шаловливый ребёнок, питающий отвращение к книге.

Выйдя от Анны, Антонина скривила губы: разыгрывай тут светскую любезность перед какой-то учительницей. Раньше она её на порог бы не пустила, а теперь приходится к ней самой ходить. А как не пойдёшь? Фишер, по всему видать, шутить не любит. Только вряд ли эта блондиночка чем-нибудь опасна: тихая, пугливая.

Антонина так и заявила Фишеру, который в тот же вечер явился с расспросами. Он с усмешкой посмотрел на неё и сказал:

– Пугливая? Чего ей бояться, если за ней нет вины?

– Сейчас все боятся! – не отступала от своего фрау Антонина, уж очень ей не хотелось ходить на эти бессмысленные занятия.

– Вы же у неё не единственная ученица?