Читать «В «игру» вступает дублер» онлайн - страница 38

Зигфрид припомнил, как в один из первых сентябрьских дней Шкловский явился за кулисы и обратился к ведущей актрисе, говоря громко, явно рассчитывая на близко стоявшего помощника художника:

– Фрау Луиза, вы просто восхитительны! Я готов вознести вашу славу на вершину Эльбруса!

– О, это так высоко, господин Шкловский, – не растерялась примадонна, – вам понадобятся ледорубы.

– Не понадобятся, – парировал Шкловский. – Ещё двадцать первого августа отряд горнострелковой дивизии «Эдельвейс» проложил горную тропу к южному склону Эльбруса, и мы с вами можем пойти по этой проторённой дороге. Минуем перевал Хотю-Тау, отдохнём на базе «Приют одиннадцати» и поднимемся на самую вершину, где уже развевается немецкий флаг. «Покорённый Эльбрус венчает конец павшего Кавказа»! Увы, последняя мысль принадлежит не мне, а нашему уважаемому министру Геббельсу. Вы готовы преодолеть вместе со мной этот дикий Хотю-Тау?

– Вы такой насмешник, – отделалась полушуткой актриса.

Зигфрид чувствовал, что эта информация предназначалась вовсе не Луизе, и Шкловский не замедлил открыться:

– Я правильно произношу названия, господин Ларский?

– Я не альпинист и не знаток этих мест, – беспечно отозвался Ларский.

– Из каких же вы мест?

– Я кочевник, – опять с полушуткой объявил Ларский.

Вошёл директор и прервал их разговор. Происходило это уже после того, как Зигфрид стал регулярно ходить к Анне «на занятия немецким языком» и успел передать сообщение о Рухе (Гухе?), получил ответный запрос о разведшколе и подтвердил её существование. Три сеанса радиосвязи прошли благополучно, и он продолжал ходить к Анне. Вполне вероятно, что это была проверка: а не появится ли в эфире информация о штурме Эльбруса? Тогда станет совершенно ясно, что Ларский имеет к ней прямое отношение.

Зигфрида даже удивила такая грубая ловушка для простачка. Конечно, он не передаст это известие в разведгруппу по радиосвязи – о штурме Эльбруса и наличии в горах дивизии «Эдельвейс» наверняка давно уже знают из других источников в центре. И он, разумеется, не сунется в поставленный для него капкан. Но сегодняшний разговор насторожил его. Если завтра не пойти к Анне, Шкловский может догадаться о его настороженности. Затвра он пойдёт обязательно и передаст любопытную информацию о Кохе. Возможно, уже будут получены сведения о Рухе, или как там его. А вот дальше, если Шкловский не отвяжется, придётся «поболеть», причём так, чтобы можно было продемонстрировать ему свою простуду.

На следующий день Зигфрид отправился обедать в шашлычную. Он ходил сюда не только по понедельникам, когда встречался с Петровичем, но и в другое время, чтобы не вызвать подозрений. Задания для Петровича (обычно это касалось сведений, которые тот мог почерпнуть на рынке или у знакомых старожилов) записывал на крошечном листке бумаги и засовывал в коробок под спички. Коробок потом незаметно опускал в оттопыренный карман пиджака или фуфайки, смотря в чём старик приходил. Тем же манером Петрович передавал свою информацию. В той толчее, какая обычно бывала в шашлычной, вряд ли кто мог что-то заподозрить в этом «случайном» соприкосновении столь разных людей.