Читать «Иго любви» онлайн - страница 93
Анастасия Алексеевна Вербицкая
Толпа замерла, пронзенная тоской за этого старика, и забыла даже аплодисментами выразить свой восторг искусству гастролера. Как будто сама жизнь дунула на нее с подмостков.
Горячими, пронзительными глазами смотрит Порция-Неронова вслед уходящему Шейлоку. И едва не забывает подать реплику. Есть какая-то неуловимая тайная связь между сценой и жизнью, между крушением, постигшим венецианского купца, и…
Как он взглянул на нее сейчас! Точно молил о чем-то безмолвно… Точно говорил: «И у меня все отнято…» Точно прощался навеки… И хочется зарыдать… Убежать со сцены… Кинуться за кулисами ему на грудь. И самой крикнуть: «Прощай… Прощай навсегда!..»
Машинально говорит она слова роли… О, наконец!.. Точно проснулась толпа, заколдованная талантом. И начинаются вызовы.
Конец акта скомкан. Публика делает овацию гастролеру.
…За кулисами они одни.
Как это случилось? Они словно стерегли друг друга. Безмолвно все эти дни стремились слиться их души. И руки их рвались коснуться друг друга. На один миг… На один только миг…
— Надя! — срывающимся звуком говорит он, кидаясь к ней.
Он все забыл в это мгновение. Взяв ее лицо в обе руки, он мучительно глядит в ее скорбные глаза. «Разлюбила?..» — рвется крик из сердца. Но ее глаза говорят без слов, что вся душа ее принадлежит ему.
— Зачем ты это сделала, Надя?
Его ресницы влажны. Губы трясутся.
Где-то звучат шаги. Он целует ее.
— Я никогда не забуду вас, Глеб Михайлович, — говорит она, и голос ее бесслезно рыдает.
Мимо проходят актеры. Оглядываются на них, шепчутся.
— Так ты простила меня?
— От всего сердца! Но… от судьбы не уйдешь… Мне Верочка даже вас дороже…
— Так… так… Господи!.. Что сказать хотел? Не вспомню… Ведь никогда больше не свидимся, Наденька…
— А если и свидимся, Глеб Михайлович, все равно!.. Я мужа не обману…
— Зачем торопилась так? — сквозь зубы спрашивает он, внезапно вспомнив муки ревности, что глодали его все эти дни.
— Так надо было… Если б вы вернулись… простила бы…
У него срывается стон.
— Я этого и боялась, Глеб Михайлович… Не было у меня силы в одиночку с вами бороться.
— Его позвала? — бледнея, подхватывает Садовников.
— Не его… Закон, — твердо отвечает она.
И ему вдруг становится ясным все то, чего он не понимал до этой минуты, чего он не видел в этой женщине.
— Где Надя? — спрашивает Мосолов актрису на вторые роли, не найдя жены в уборной.
— Она там… с Садовниковым… Хотите, позову ее?..
— Пожалуйста, не мешайтесь! — грубо обрывает ее Мосолов. И в голосе звучит ненависть к этой хорошенькой, ехидно улыбающейся женщине. — Она может разговаривать с кем хочет! Это ее дело… Никто ее судить не смеет!.. Слышите?.. Никто…
— Вы с ума сошли?.. Чего вы ногами топаете?.. Чего вы кричите?
— Я знаю… знаю, что вы думаете… Вы все по себе судите… А вы все не стоите ее мизинца!.. Поняли, сударыня?.. Я ей верю… Да!.. И никого не боюсь… Никаких Садовниковых… И ни к кому не ревную.
Артистка с плачем кидается навстречу режиссеру.
— Да уберите вы этого сумасшедшего! Он меня побьет…