Читать «Собрание сочинений. Т. 3. Гражданская лирика и поэмы» онлайн - страница 6

2

Завалила земля, влажна и грязна, ни черта не видать круглым счетом. «Умирать бы не жаль бы, лежал, кабы знал: чья берет, — что там?»

3

Раскопать бы курган, посмотреть суметь, чье правительство, чья свобода? Комиссару неможется — смерть не в смерть! так четыре года.

4

И еще протаяло, кто его знает, сколько лет? Гимнастерка истлела — ряднина сквозная. Только скелет.

5

Слышит: лошадь копытами плюх да плюх, заскрипело, — кажись, пашут. Неглубоко берет — по-бедняцки — плуг. «Кабы знать: чью землю пашут? Чужую или нашу?..»

6

Надо лбом комиссара волк провыл, — ну и горе! Прямо в сердце ему заразихи-травы опустился корень.

7

И не косит никто, и скота не пасет. Тихо… Недобро… Чернобыльник степной, полынь и осот просквозили белые ребра.

8

Корни пулю обвили у гладких костей, перепутались пальцы с осотом. Комиссару не спится. Выйти бы в степь! Посмотреть — что там?

9

Через несколько лет загрохало так, будто пушку тянут по тракту… «Може, снова британский движется танк? Нет, скорей — трактор…»

10

Стала светом проскваживать ночь черна, голове просторней. Чует — рвут из земли когтистый сорняк, повылазали острые корни.

11

Стала тяжесть ложиться, будто камень кладут (сам был каменщик, из рабочих). Голоса наверху, как в двадцатом году, только смысл голосов неразборчив.

12

Примерещилось мертвому — кончился бой, с песней войско шагает просторами, будто сам он, из камня, встает над собой в каменной воинской форме!

13

И пшеничным дыханьем, отрадой степной, сон прополз по глазным пустотам. Мысль, как шорох, прошла в белизне черепной «Знаю… что там…»

14

Он стоял, ладонь положив на бинокль, как стоял в заварухе дымной. И лежал у гранита красный венок от завода его имени.

15

Вся округа у памятника собралась, шапку снял участник похода. — Кабы знал наш товарищ, какая власть: чья победа и чья свобода!..

Закавказье

Если б я был пароходом быстроходным и роста красивого, я всю жизнь черноморскими водами от Батума б до Сочи курсировал. «Принимаю груз, отдаю концы, молодые борта показываю». И гудят гудки, пристаней гонцы, от Аджарии до Абхазии. Если б я был самолетом двухмоторным дюралюминиевым, я взлетел бы с моим пилотом на 2000 метров минимум. «А отсюда видна золотая страна, виноградная, нефтяная. И звенит во мне не мотор — струна, крик пропеллера оттеняя». Если был бы я нефтепроводом от фонтанов Баку до Батума, ух, и славно ж бы я поработал и об лучшей работе б не думал. «Молодая кровь, золотая нефть, мы родили тебя и выходили. Так теки ж по мне, заставляй звенеть и дрожать нефтяные двигатели!» Если был бы я не поэтом, а Тифлисом, грузинским городом, я стоял бы на месте вот этом, упираясь в долину гордо. Я бы вместо сукна одевался в цемент и под солнцем, в июль накаленным, задевал бы хвосты проходящих комет звездной лапою фуникулера!