Читать «Собрание сочинений. Т. 4. Гражданская лирика и поэмы» онлайн - страница 78

Случай

Садился старичок в такси, держа пирог в авоське, и, улыбнувшись сквозь усы, сказал: — До Пироговской. Он как бы смаковал приезд и теплил умиленье, что внучка пирога поест и сядет на колени… Три рослых парня у такси рванули настежь дверцу и стали старичка тащить за отворот у сердца. За борт авоську с пирогом и старичка туда же, и с трехэтажным матюгом! — Жми, друг, куда покажем! Стоял свидетель у столба, как очередь живая, он что-то буркнул про себя, сей факт переживая. Прошло прохожих штуки три в трех метрах от машины, но что в них делалось внутри — как знать? — они спешили. Ждала их служба или флирт? — гадать считаю лишним, а может, в них бурлил конфликт общественного с личным? Про этот случай рассказал мне продавец киоска; он видел, как старик упал и с пирогом авоська. Он возмущался громко, вслух, горел, как сердце Данко, но не вмешался, так как лук отвешивал гражданкам. Затем явился некий чин, пост на углу несущий, и молвил: — Стыдно, гражданин уже старик, а пьющий.

Над Кордильерами

Водопадствуя, водопад низвергается, как низверженный, и потоки его вопят — почему они не задержаны! Темный хаос земных пород в глубочайших рубцах и трещинах. Самолетствуя, самолет прорывается в тучи встречные. И пока самолет орет турбодвигателями всесильными — распластавшись внизу, орел кордильерствует над вершинами. А по каменным их краям, скалы бурной водой окатывая, океанствует океан, опоясав себя экватором. Горизонствует горизонт, паруса провожая стаями. Гарнизон, где жил Робинзон, остается необитаемым. И пока на аэропорт по кругам самолет снижается — книга детства в душе поет и, как сладкий сон, продолжается.

Вальпараисо

Початок золота и маиса — Вальпараисо, Вальпараисо, спиною к Андам, лицом к воде — тебя я видел, но где, но где? Вальпараисо, Вальпараисо! А может быть, я и здесь родился? где пахнет устрица, рыба, краб, где многотонный стоит корабль? А может быть, я родился дважды, у Черноморья (как знает каждый и также здесь, у бегущих вниз домов — карнизами на карниз? Вальпараисо, Вальпараисо, ты переулками вниз струишься, за крышей крыша, к морской воде, тебя я видел и помню — где. Тюк подымает десница крана — Одесса Тихого океана. Взбегает грузчик, лицо в муке, моряк за стойкою в кабаке. Все так привычно, все так знакомо, а может, я не вдали, а дома? Пора рыбачить, пора нырять, и находить и опять терять… Но на таинственный остров Пасхи глядят покрытые медью маски, и странно смотрит сквозь океан носатый каменный истукан. И черноморский скалистый берег, и побережия двух Америк, и берег Беринговый нагой — все продолжают один другой. Вальпараисо, Вальпараисо! О, пряность мидий в тарелке риса, о, рыб чешуйчатые бока, о, танец с девушкой рыбака! И в загорелых руках гитара, и общий танец Земного шара, и андалузско-индейский взор в едином танце морей и гор!