Читать «Чалын – дочь снежных вершин. Книга 1. Южные ветры» онлайн - страница 131

Спустя некоторое время после скорбных прощаний жители Яраш-Дьер собрались у старого кедра, где под тенистой сенью Кундулей открыл праздник. Много историй о мужестве и воинской доблести услышал Меш-Абаай. Народ прославлял и чествовал своих героев, тех, кто получал награды и тех, кто остался в вечной памяти.

Весь день по долине разливалась музыка. Люди одаривали друг друга улыбками и поздравляли с победой. Вместе с ними веселился и осчастливленный наградой Согоно. Сдержав своё обещание, Чалын подарила ему двух коней. Одного из них он сразу же продал, а на втором решил добраться до родного аила и отдать его соседу взамен съеденной волками клячи. С полным мешочком золота, Согоно кочевал от одной компании к другой, принимая с большим удовольствием каждую предложенную ему чёчёйку с аракой. Преисполненный радостью, он так и уснул в обнимку со своим богатством под кустом задолго до темна.

А вот друзья весь вечер провели в окружении своих юных поклонников. Те с большим удовольствием слушали истории путешественников и хохотали над потешным рысёнком, то и дело показывавшим свою удаль в сражениях с воображаемыми врагами. Лишь только к ночи, когда все разбежались по аилам, отважная пятёрка осталась в одиночестве. Расположившись полукругом, они лежали у костра и смотрели на большие сияющие звёзды, такие далёкие и такие загадочные.

– Похож, – в очередной раз подметил Рыс-Мурлыс, разглядывая свой грозный лик на бляхе.

– Мы это уже слышали, – покосившись на рысёнка, отозвался Кыркижи.

Человек-гора лежал на спине, закинув руки за голову.

– По заслугам досталась… – продолжил Рыс-Мурлыс.

– И это слышали, – зевая, опять отозвался богатырь.

– Ну что ты заладил: слышали да слышали! Ведь было же дело: вас из болота вытащил, от голода спас…

– А это ещё когда? – спросил Кыркижи.

– Как когда? – возмутился хвастливый зверёк. – А когда за косулей гнались, помнишь! Ты в неё из лука стрелял да всё попасть не мог.

– Ну это ты уж преувеличиваешь! С голода тогда никто не помирал, есть хотелось – да. А нам с Чыдамкай-Кара твоя косуля никак не сгодилась, – возразил Ак-Боро.

– Верно! – согласился богатырский конь.

– Ещё как сгодилась бы! Вам просто повезло, что мы так скоро к лесу вышли! – подскочив на лапы, разошёлся рысёнок. – Денёк, другой и…

– Да я бы скорее камни есть стал, чем мясо! – возмутился белогривый конь. – А зверя мы вместе поймали. Вспомни, кто косулю подстрелил? А верхом ты на ком ехал, прежде чем вдогонку броситься? Рыс, уж больно ты нос задираешь. Всех спасаешь, всем помогаешь. А вот про Велий-Кана совсем позабыл! Не подоспел бы к нам тогда на помощь Кыркижи, на том бы все твои подвиги и закончились.

– Уж лапы-то наверняка затряслись, когда карлик вдруг в верзилу превратился? – пошутил человек-гора.

– Да видел бы ты себя со стороны, когда Ээш про волков, испепелённых духами, рассказывал, – ответил Рыс-Мурлыс. – Помнишь ту косулю, лентами помеченную? Она ничего не боялась, чувствовала себя хозяйкой, не испугалась даже твоего лука. А вот ты мне тогда зайца напомнил – беляка, притих себе и сидишь не шелохнёшься. А когда с утёса в реку падал, помнишь? Да я посейчас твои выпученные глаза без смеха вспоминать не могу…

Человек-гора злился, а рысёнок, замечая это, продолжал с ещё большим усердием вспоминать каждый его промах. И когда Рыс-Мурлыс перешёл к побегу Учинчи Кулака, Кыркижи не стерпел и, схватив говоруна за шерсть на загривке, приподнял над собой. Выпустив когти, Рыс принялся рычать и вырываться.

– Успокойтесь! – остановила их Чалын. – Вы были намного дружнее, когда не понимали друг друга. Рыс, каждый из нас получил свою награду по заслугам. Но вспомни, что сказал нам Меш-Абаай.

И рысёнок вспомнил, как после награждения они все вместе прикоснулись к стволу старого кедра: кто лапой, кто копытом, а кто рукой. Дерево протяжно заскрипело и в тот же миг все пятеро почувствовали необычайную силу, ощутили необыкновенную духовную близость друг к другу. Меш-Абаай приоткрыл им таинство, и друзья незаметно для остальных оказались в царстве растений.

– Х-м-м! – раздался громкий проникновенный голос сверху. – Этакой удивительной истории я давненько не видывал.

Подняв головы, все как один отступили. У дерева появился лик. Глаза его выражали глубокомыслие. Светло-зелёные брови из мха, похожие на пучки паутины, ниспадали до сучковатого носа. Рот дерева напоминал узкое продолговатое дупло.

– А ведь на этом путешествие ваше не заканчивается, – продолжил кедр. – Стезя у каждого из вас своя, но дороги эти между собой переплетаются. Не дайте им разойтись и помните, что вся ваша сила только в вас самих. Чувствую, перемены великие грядут, новое время вершится… Друг друга берегите, дружбой дорожите!

На том наставление кедра закончилось, и друзья вернулись в явь.

– Да-а-а, – протянул пятнистый зверёк, и после того, как богатырь опустил его на землю, продолжил, – Меш-Абаай всё верно сказал. Кыркижи, ты уж меня извини. Вместе мы – сила, один бы я точно ничего не сделал.

– Вот теперь совсем другое дело, – погладив рысёнка, с улыбкой ответил человек-гора, – конечно, извиняю.

– А я уж думал, ты меня никогда понимать не научишься, – взглянув на большого друга, сказал Рыс-Мурлыс.

Все рассмеялись, вспомнив, как рысёнок встретил богатыря и его коня после того, как наёмники были разбиты. Рыс-Мурлыс сразу же принялся донимать объявившихся друзей вопросами. Но Кыркижи лишь разводил руками и мотал головой, а Чыдамкай-Кара отмалчивался. «Эх! – махнув лапой, сказал тогда рысёнок, – из одного слова не вытянешь, а другой, как дерево, стоит себе и ничего не понимает, только ветками размахивает. Одно радует, все живы и здоровы». Каково же было удивление, когда человек-гора вдруг возмутился: «Это, какое ещё дерево? А руки мои – выходит, ветки?!» Растерявшийся рысёнок только и мог, что открыть от удивления рот. Остальные дружно рассмеялись, а потом потребовали разъяснений столь неожиданно раскрывшемуся дару.

Всё оказалось донельзя просто. Сражение богатыря с вороньем длилось совсем недолго. Едва птицы разлетелись, как Кыркижи с Чыдамкай-Кара бросились догонять друзей. Но вот незадача: направление-то они взяли неверное, отчего потом очень долго блуждали по чащобе без еды. И только когда заблудившиеся путники вышли в редколесье, оставив гнетущий лес позади, конь, наконец-то, подкрепился свежей травой. Кыркижи повезло меньше, он высмотрел в сухостое небольшое яйцо и без раздумий его проглотил. На том и закончилась трапеза. А дальше произошло чудо – богатырь услышал речь Чыдамкай-Кара, да не просто услышал, а понял каждое произнесённое им слово: «Бедный хозяин, змеиное яйцо вместе с кожурой взял да проглотил». И в этот самый момент, вспомнив сказание об эрдине [68] , человек-гора осознал, что ему открылось таинство языка зверей.

Ну а потом Кыркижи с Чыдамкай-Кара сопутствовала удача. Вскоре им повстречался охотник с добычей. Он накормил богатыря, дал вяленого мяса в дорогу да ещё и указал верное направление. Оказалось, путники совсем сбились с пути и ушли уже так далеко, что даже Боджингское ханство осталось позади. Путь назад был долог и труден. Прошло немало времени, прежде чем они вышли к Ойгорскому ханству. Такова была история, рассказанная объявившимся богатырём.

За разговором наступила ночь и друзей сморила усталость. Они уснули прямо у костра и спали так крепко, что даже не услышали подошедшего к ним Ойгора. Стараясь не прерывать сладкий сон дочери, хан бережно укрыл её дьюрканом, после чего вернулся к гостям.

Звёзды стаяли с небосвода, и тёплую безветренную ночь сменило свежее утро. Прохлада разбудила Чалын, когда все вокруг ещё спали. На поляне царила тишина, и в золотых лучах рассвета седая пелена тумана стелилась по земле. Взглянув на друзей, девочка улыбнулась. Свернувшись клубком Рыс-Мурлыс спал в объятьях съёжившегося Кыркижи. Утренняя свежесть пыталась пробудить обоих, но они упорно не желали открывать глаза. Чалын укрыла друзей одеялом. Потревоженный рысёнок тонко пропищал, словно мышь. Ак-Боро поднял голову.

– Пусть спят! – прошептала девочка. – Не будем их тревожить.

В этот момент из-за аилов показался человек в сияющем на солнце белом халате. Опираясь на длинную палку, он вёл в поводу навьюченного коня по направлению к лесу.

– Это же Ээш, – встав на ноги, определил Ак-Боро. – Куда это он спозаранок направился?

– Об этом только он один и знает, – ответила дочь хана. – Помнишь, Ээш нам говорил, что дел у него ещё много, а времени осталось совсем мало. Он – странник, и это его судьба. Ээш нас покидает, не будем ему мешать.

Чалын вдруг взгрустнулось. Ей показалось, что добродушного старика она больше никогда не увидит. Тот удалялся, и вместе с ним, казалось, уходил туман. А когда силуэт Ээша скрылся за деревьями, Чалын запрыгнула на Ак-Боро и велела верному другу скакать к Адаане.

Войдя в аил шаманки, дочь хана, повторив слова Меш-Абаай о незаконченном путешествии, полюбопытствовала:

– Адаана, скажи мне, что с Боджингом стало? Его больше нет? И что будет дальше с народом ойгорским?

Женщина молча протянула руку к очагу и разжала кулак. На её ладони лежала скомканная повязка Казыра. Она бросила тряпку в огонь, и та быстро занялась пламенем.

– Больше прока от неё не будет, – сказала Адаана, посмотрев в глаза девочки. – Кам одноглазый аил свой покинул. В Мёртвом лесу его я не увидела. И сюне Боджинга в мире духов не объявлялся.

– Выходит, он жив?

– Этого я не знаю. Мир духов слишком велик, возможно, он в нём затерялся. Да и судьбу целого ханства мне не по силам предсказать.