Читать «Родники» онлайн - страница 100
Нина Александровна Емельянова
В этом лесу со мной происходило что-то непонятое, чего раньше не бывало. Сидишь так на плетне, упершись пальцами босых ног, смотришь и думаешь о чём-то, и слова сами складываются как-то особенно:
Выходит вроде стихов, и это очень меня занимает.
Пожар
В этот день было душно, и думали, что к ночи соберётся гроза. Но, хотя гром и ворчал где-то за лесом и над открытым и видным из дома Заречьем даже «заходила» туча, вечерком открылось такое ясное, чистое небо!
Все долго сидели на терраске, и меня не посылали спать.
Стало совсем темно, и сильно запахло скошенной травой.
— Посмотрите-ка, — сказал дядя Ваня, — а ведь это пожар!
В той стороне, куда он показывал, был спуск к реке; днём там виднелись кудрявые ивняки на её берегах и на солнце всплескивала вода в Битюге на большом плесе. За полосой ивняка расстилались широкие луга. По лугу бежала дорога и уходила в какую-то очень широкую и безлесную даль. Днём там, казалось, очень далеко, были видны деревни. Сейчас впереди всё было ровно — тёмное под вечерним небом с тусклым сегодня светом звёзд.
Клавдичка и мама вгляделись, и мама вскрикнула:
— Горит!
В этой широкой безлесной дали, как будто за горизонтом, горел большой костёр, и нам было видно розовое его сияние.
— Это большой пожар, горит деревня Садовая, — сказал дядя Ваня. — Небо дымом занесло, — значит, большой, — и стал объяснять маме, что у них горят деревни очень часто. Избы крыты соломой, если заронить огонь в одной избе, ветром перекинет пожар на всю деревню. Нынче, может быть, и молнией зажгло, так как тучи ходили в тон стороне, и счастье, что к ночи ветер стал стихать, а то бы пожар был громадный.
Когда зарево пожара уже побледнело и опало, все так и оставались сидеть, тихо разговаривая, и мама сказала мне, что и я могу посидеть.
Вдруг откуда-то издали послышался шум колёс по дороге: кто-то подъезжал к дому.
— Ну, катит к нам! — с неудовольствием сказал дядя Ваня и поднялся встречать.
Так появился в первый раз при мне человек, которого встретили внешне вроде и хорошо, но с явным скрытым недовольством. Это, как я потом узнала, был становой пристав Авдеев и с ним урядник, немолодой уже человек, которому Авдеев постоянно приказывал и посылал его всюду как подчинённого ему человека.
Войдя и поздоровавшись, Авдеев сразу же спросил, усаживаясь, как у себя дома:
