Читать «Пиф-паф» онлайн - страница 8

А что же до наград в первой и второй чеченских войнах? Да. незамолимое лютовство происходило как с той, так и с другой стороны. Но увенчивали ли наградами своих моджахедов и нукеров Дудаев или Масхадов? Не увенчивали, как и белые армии в войну Гражданскую. Потому что — пусть обостренное, пусть межрелигиозное, но всё же происходит братоубийство. Ну, а Москва, Кремль? О, обвалы, осыпи Звезд Героев и орденов происходили с этой стороны. Да тот же палач и недочеловек Буданов — он тоже орденоносец. Тогда как в романе "Асан" одичалыми варварами представлены как раз чеченцы.

Здесь напишу, что встречал я в Чечне людей самого высокого интеллекта. При том — не пылающих любовью к русскому Большому Брату. И уж они как в мирные годы, а в годы войны тем паче — могли бы придумать для неприятеля обиднейшие именования. Пошибче, скажем, слов "Ванек" или "кацап". А не унизились до этого, общенародно называя противников только так: "федералы".

Два министра внутренних дел СССР, Щелоков и Федорчук, писали на меня гадостные представления на Старую площадь, что писатель этот сделал основной своей профессией планомерную травлю рабоче-крестьянской милиции. По этой бы причине и мне звать милицейских работников, как было принято — "красноперые", "лягавые", "цветные". "барбосы"… Или как теперь несется отовсюду, из уст даже стражей порядка о самих себе: "Мент, мент, мент". Но из меня, кроме слова "милиционер" — иного не вытянуть.

А вот мартышку в "Докторе Айболите" звали Чичи. И вприпрыжку, даже с любованием на страницах романа "Асан" рассыпаны именования целого многострадального народа: чичи, чичи, чичи.

Нет, не чичи. В перенаселенной и навидавшейся любого горя республике до восьми человек стояли в очередях на дойку колхозной коровы, чтобы считаться колхозником и не иметь утеснения от властей. По таковой причине в вынужденное отходничество по стране пускались чеченские бригады, и встречались они мне аж на Чукотке.

Пусть люди из лагеря патриотов побегут в Москве на Красную Пресню к скульптуре Шадра "Булыжник — орудие пролетариата", вырвут из рук пролетария булыжник и бросят его в меня за одну мыслишку, изложенную мною в романе "Проконтра". Такова эта вольтерьянская мыслишка: истинно, глубинно русских изобретений на свете существует три. Это: ГРАНЕНЫЙ СТАКАН, ТЕРРОРИЗМ и ХАЛТУРА.

И ныне при гастарбайтерстве и отечественных шабашниках каких только проклятий не изрыгает россиянин в адрес беспросветно халтурных и криворуких шабашных бригад из Молдавии, из Коломны, с Украины, из Таджикистана…

Тогда как чеченец или ингуш, строит он или воюет — НЕ УМЕЕТ ХАЛТУРИТЬ. Одинаково артистично владея по мирному времени кельмой, затиркой, рубанком и плотницким топором, а по вынужденности — гранатометом.

И поскольку пепел Самашек и Грозного стучит в моё сердце, напишу я, преследовавшийся за то, что всегда публично называл кровную столицу ингушей — Базоркино, а не насажденным взамен этого осетинским именованием Чермен, напишу я вот что: