Читать «Пиф-паф» онлайн - страница 12

И я пошел без всякого страха, точно зная, что вдогон мне он не полоснёт из автомата.

— Лесмассив в оцепление! — приказал мой отчим, начштаба.

— Ат-ста-вить! — приказал комбриг полковнк Дворовой. — Миша, он же не тронул Шурупа, так что пускай финн живёт.

После чего мне обрезали выходы из расположения, винтовку забрали, и был я отдан под попечительство старшины музвзвода Пилипенко. Обучавшего меня уже не разборке и сборке автомата ППШ и снаряжению дисков, а нотной грамоте, игре на кларнете и освоении любимой полковником Дворовым музыки — "Марша Кексгольмского полка".

При таких ужасных притеснениях у кого не возникло бы мысли через залив бежать в Финляндию? Так из двух прогонистых и сухих бревен, чтобы пловучесть была получше, я построил скоростной плот и по рассветному туману отплыл.

Они искали меня челночным ходом, зигзагами — торпедный катер и "БЗ", бензозаправщик, переоборудованный из торпедного катера Они нашли меня в начинающийся шторм, когда я лежал уже на бревнах пластом, держась за скрепляющие бревна скобы, и волны отнюдь не курортной температуры хлестали через меня. И ввиду отвращения к моему поступку даже не за шиворот — багром подняли меня на борт торпедного катера, а плоту, чтобы кто-нибудь не напоролся на него в заливе — сделали "вира" на борт "БЗ".

Они ждали катера на пирсе, мой приемный отец Миша и военврач-майор мама Женя. Увидев, что я на борту — они ушли с пирса, отказавшись со мной разговаривать. А полковник Дворовой сказал в штабном блиндаже:

— Шуруп! Ты что же делаешь с родителями? Не будь в жизни говном!

И я покинул штабной блиндаж полковника Дворового — чтобы никогда больше в жизни не быть говном. В последующем сожалея только о том, сколь многим десяткам миллионов россиян не повезло пройти через блиндаж полковника Дворового, выслушав его напутствие.

Думаю, большим человеческим горем было отдавать меня моим золотым приемным родителям родной маме, дочери врага народа, вышедшей из тюрьмы. Но они отдали. Хотя — и тут не прервалась моя связь с войной и военно-морской стихией. Считалось, что я, юный пролетарий и наладчик токарных автоматов на московском заводе "Металлист" — вырабатываю тысячами штук ролики для шнека и хедера комбайнов "Сталинец-6" и "Сталинец-8" Но на самом-то деле, как вскоре спознал я, были то ролики для рольгангов, которые из трюмных крюйт-камер подают отдельно снаряды и отдельно заряды в палубные башни пушек главного калибра наших крейсеров и линкоров.

А потом — что ни делается, всё к лучшему! — за какие-то прегрешения был я разжалован в грузчики на том же заводе. И преизряднейший плечевой пояс наработал, нося на пупе за шестьдесят восемь шагов, через множество порожков и ступеней — двадцатилитровые стеклянные фляги в досчатой обечайке. Плавиковая, концентрированная серная и соляная кислоты были в тех флягах. Споткнись, урони — и отожжет по пояс. Но когда страна взята в кольцо врагов — профсоюз не ограждает от такого шестнадцатилетних. А уж какие бицепсы можно наработать, нося в локтевых сгибах сотни тонн пруткового металла — любо-дорого. О чем и писали про меня впоследствии какие-то двое, соавторы: "…ревнитель изящной словесности с руками молотобойца и простодушием ребенка"..