Читать «Авель Санчес» онлайн - страница 18
Мигель де Унамуно
И Хоакин разразился рыданиями, которые душили его и не давали говорить. Ему показалось, что он умирает.
– Антония… Антония… – едва слышно прошептал он.
– Бедный мой мальчик! – воскликнула Антония, обнимая его.
И она прижала его к себе, словно больного ребенка, приговаривая:
– Успокойся, мой Хоакин, успокойся… Я здесь, твоя женушка, твоя и только твоя. Теперь, когда я все знаю, я еще больше твоя, чем раньше, и люблю тебя больше, чем раньше… Забудь их… Не обращай на них внимания, они не стоят того… Было бы куда хуже, если бы подобная женщина полюбила тебя…
– Да ведь дело в нем, а не в ней, Антония…
– Забудь и его!
– Не могу я забыть его… Он преследует меня… Его слава, его громкое имя преследует меня по пятам…
– Работай, и такая же слава и имя придут к тебе, ведь ты стоишь не меньшего! Брось своих пациентов, мы в них не нуждаемся, уедем в Ренаду, поселимся в доме моих родителей, и там ты отдашься любимому своему делу, науке, займешься открытиями, которые заставят о тебе говорить… Я буду тебе помогать во всем, в чем смогу… Я сделаю так, что никто не будет тебе мешать… И ты станешь еще более знаменитым, чем он…
– Не могу, Антония, не могу, его успехи лишают меня сна и все равно не дадут работать спокойно… Призрак его удивительных холстов будет стоять перед моим взором, между моими глазами и микроскопом, и не даст мне увидеть того, чего не видели бы до меня другие… Не могу, не могу…
И, понизив голос до шепота, как ребенок, поверяющий свою тайну, запинаясь, словно оглушенный унижением, в бездну которого он был низвергнут, Хоакин всхлипнул:
– А еще у них будет ребенок, Антония…
– И у нас тоже когда-нибудь будет ребенок, – шепнула она ему на ухо, запечатав свои слова поцелуем. – Пречистая дева не откажет мне в этом: ведь тому, кто просит каждодневно… Да к тому же святая лурдская вода…
– Неужто и ты веришь в приворотные зелья да святую воду, Антония?
– Я верю во всемогущество господа нашего!
«Господа! – повторил Хоакин, оставшись один – один на один со своим вторым я. – Что значит верить в бога? Где он, бог? А что, если попробовать его найти?»
X
«Когда у Авеля родился сын, – записывал в своей «Исповеди» Хоакин, – я почувствовал, что ненависть моя достигла предела. Авель позвал меня помочь при родах Елены, но я извинился под предлогом того, что мне никогда не приходилось принимать – что, кстати, соответствовало истине, – и потому я не сумею сохранить надлежащее хладнокровие (я мог бы сказать: холодность моего заледенелого сердца) при виде опасности, которая может угрожать моей кузине. Однако дьявол, стоящий за моей спиной, стал внушать мне дикое искушение пойти и не «заметно удушить младенца. Но я поборол эту чудовищную мысль.
Новый триумф Авеля – на этот раз уже мужчины, а не художника, – ребенок был образцом красоты, шедевром здоровья и силы, сущий ангелочек, как называли его все, – сильнее привязал меня к моей Антонии, от которой я ждал
