Читать «Антропный принцип» онлайн - страница 25

«Утрачивая облик, имя…»

Утрачивая облик, имя,

Лишаясь центра и ядра,

Я шел по лестнице. Я в Риме

Взбирался на собор Петра.

Я чувствовал себя довеском,

С любой ступенькой наравне,

Карабкаясь наверх по фрескам —

По их обратной стороне.

Я шел по куполу. Над ним бы

Кружить не мне и никому,

Но ниже остаются нимбы,

Иные силы на кону.

Дав отдых нывшему колену,

Облокотившись тяжело

На убегающую стену,

Я натолкнулся на крыло.

Когда же из предвечной пыли

Уже на самый верх проник,

Вопрос мне задал: «Это вы ли?» —

Летящий рядом ученик.

На высоте, которой нету,

Уже дыша, еще гния,

Я зван и избран был к ответу:

«Галлюцинация, не я».

Зато одышка, боль в колене,

Крыло, застрявшее в стене, —

Поверх пустых определений

И впрямь принадлежали мне.

Зяблик

Сняв очки, иду по парку.

Я спокоен. Не бурлю.

Узнаю ворон по карку,

Зяблика – по тюрлюрлю.

Зяблик, что меня морочишь,

Распаляясь добела?

То ли дождик ты пророчишь,

То ль подруга не дала?

Что ж ты так однообразно

Запускаешь пузыри?

Если празднуешь, то празднуй,

Если хочешь смерти – мри.

Жизнь расписана под Палех —

Красный лак и черный лак.

Что же ты во всех деталях

Так совпал со мной, дурак?

«О, вечерних кузнечиков вереск…»

О, вечерних кузнечиков вереск,

Тонкий треск мирозданья по шву,

Приспособь меня к маленькой вере: ск —

Олько надо – столько живу.

И сегодня до самого верха т —

Еатрально заштопали твердь

Одуванчика поздняя перхоть

И случайного яблока смерть.

Залюбуюсь его безобразьем

И потрогаю ногтем гнильцу,

И представлю, как падало наземь

И лицом прилегало к лицу.

И напрасно, особою жилкой

Утверждая, что жребий тяжел,

Со своею газонокосилкой

Здесь газонокосильщик прошел.

Механическим ревом, наскоком

Он едва ль переплюнет когда

Насекомого в шуме высоком

И молчащих цветка и плода.

«Или память вовсе отказала…»

Или память вовсе отказала,

Или просто хуже год от года,

Но однажды, едучи с вокзала,

Вдруг я понял, что не помню кода.

Перекрестье улиц, номер дома, —

Мне еще казалось на вокзале, —

Лифт, этаж, квартира, – все знакомо.

Но теперь и эти ускользали.

Будто все над бездною зависло,

Будто сам я рухну и растаю,

Будто все названия и числа

Улетают, вытянувшись в стаю.

Вышел из метро и пешим ходом

Я на каждом камне, как на мине,

Рвался к дому. Я ошибся с кодом:

Кода в доме не было в помине.

Вход свободен. Я ведь знал, однако

Так ли мною понята свобода

Отличать в природе знак от знака,

Сон от сна во сне и код от кода?

«Я думал о сытном обеде…»

Я думал о сытном обеде,

И это нормально, раз тут

Аз вырос. А буки и веди,

Как буки и вязы, растут.

Я думал о мясе, надоях,

О том, как румян пирожок.

А эти деревья – никто их

Давно не сажал и не жег.

Похрипывал старый кассетник,

Но я на него не роптал.

И Гете, как тайный советник,

Мне на ухо вдруг нашептал:

– Не пылит дорога,

Не дрожат листы.

Сколько же у бога

Вот таких, как ты?

Гнусен, как ехидна,

И цена – пятак.

– Все равно не стыдно,

Даже если так.

И я, не смущенный приплясом

Советника, вышел в эфир,

Где меж овощами и мясом

Текут молоко и кефир,

Где в пику восточным стандартам

С каким-то нездешним азартом —

Как хочешь его постигай —

Над розой изныл попугай,

Где выперло буки и вязы

В надзвездный простор мировой

И мятая роза из вазы

Своей помавает главой.