Читать «Столыпин. На пути к великой России» онлайн - страница 97

В основе сдерживания царем реформаторской активности премьера были свои объективные причины. Чрезмерная увлеченность Столыпиным реформаторским процессом, его смелая готовность играть на чужом поле политических идей могли привести к обвалу и без того обветшалой управленческой системы. Старые мехи могли не выдержать молодого вина. На это указывал в свое время главный аналитик большевиков В.И. Ленин, характеризуя причину незавершенности столыпинских преобразований. Резких перемен опасался и сам государь. Еще только взойдя на престол, он уже знал, какой запутанный клубок неразрешенных проблем и отодвинутых задач достался ему из прошлого. «Получили мы с вами наследство, – говорил он тогда одному из своих близких подданных, – в виде уродливого, криво выросшего дома, и вот выпала на нас тяжелая работа – перестроить это здание или скорее флигель его, для чего, очевидно, нужно решить вопрос: не рухнет ли он (флигель) при перестройке?»[434] Поэтому, назначив себе в помощники столь страстно увлеченного государственными преобразованиями человека, Николай порой сдерживал его порывы, чувствуя несвоевременность некоторых преобразовательных проектов. Государь понимал, что опасно не только искусственно задерживать ход истории, но и искусственно подхлестывать его.

Несвоевременность отдельных столыпинских преобразований признается и многими современными историками. «Столыпин… – пишет историк К.И. Могилевский, – не до конца учитывал адаптационные возможности трудовых масс к глобальным преобразованиям, инертность массового сознания»[435]. Государь же не хотел форсирования событий, он, как уже говорилось, не принимал методы Петровской эпохи, считая недопустимым ускорять развитие страны в ущерб ее нравственному и духовному благополучию. Сама личность царя-революционера Петра I не вызывала особых восторгов у Николая. «Этот предок нравится мне меньше всех, – признался он однажды А.А. Мосолову. – Он слишком благоговел перед европейской культурой. Он слишком часто топтал российские устои, обычаи наших предков, традиции, передаваемые в народе по наследству… Конечно, это был переходный период, возможно, он и не мог действовать по-другому… Но, учитывая все это, я не могу сказать, что восхищаюсь его личностью»[436]. «Царь Петр, – говорил Николай в ответ на хвалебную речь профессора истории академика С.Ф. Платонова в адрес Петра, – расчищая ниву русской жизни и уничтожая плевелы, не пощадил и здоровые ростки, укреплявшие народное самосознание. Не все в допетровской Руси было плохо, не все на Западе было достойно подражания»[437]. А между тем в страсти реформирования Столыпин действительно был в чем-то подобен великому Петру. Соратник Петра Аркадьевича князь А.В. Оболенский в 1956 г. писал из Стокгольма другому соратнику Столыпина – профессору А.В. Зеньковскому: «Петр Великий был велик своей государственностью, Суворов своим глубоким христианским духом творил чудеса… Столыпин был носитель всех положительных качеств и добродетелей Петра Великого и Суворова»[438].