Читать «У порога неизбежности» онлайн

Леонид Дмитриевич Семенов

Леонид Дмитриевич Семенов

Стихотворения. Проза

Софии

У ПОРОГА НЕИЗБЕЖНОСТИ

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Эти отрывки — как бы оторванные листья от дерева. Автор просит читателей, чтобы они не побоялись резкости высказываемых здесь мыслей и образов, а попробовали бы их приложить к себе, к своим личным переживаниям. Тогда, может быть, — и так верит автор — они найдут и в себе то дерево, которое дало жизнь этим бледным и, здесь на бумаге, уже пожелтевшим и сухим, но все же дорогим для автора листьям.

Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод, — не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних.

И будут ходить от моря до моря и скитаться от севера к востоку, ища слова Господня, и не найдут его.

В тот день истаивать будут от жажды красивые девы и юноши, которые клянутся грехом Самарийским и говорят: жив Бог твой Дан и жив путь в Вирсавию! — Они падут и уже не встанут

Из книги пророка Амоса

ПЕСНЬ I

Я хотел бы поднять во всей стране Такой безумный, такой неслыханный, такой страшный, такой неугасимый голод, какого они еще не знали — Голод Бога Чтобы люди метались, стонали, кричали И бились о землю от муки, Как самые последние, самые жалкие, слабые люди в голоде хлеба! Быть может, голод родит Бога! Иль Он услышит нас… Но люди кругом сыты, Сыты своей маленькой будничной правдой и не замечают Что этой правдой они ведь поедают друг друга Или есть Бог или нет Его! Господи, Господи, яви нам лице свое!.

ПЕСНЬ II

Я песню пою о великом, неслыханном голоде, О голоде, который пожрал все вокруг, Все богатство, всю бедность, Все книги, всю мудрость, всю жизнь… О голоде, который гоняет человека по лицу земли, От которого ему негде укрыться, Который найдет его везде, который прогонит его сквозь всю пустоту его жизни, Вознесет его на бесконечные, снежные вершины гор И оттуда свергнет в бездонную пропасть, О голоде, который погружает его в самые сокровенные глубины его морей, Его сокровенного «я», И который все же никогда не приведет его к смерти. Это голод Бога! Он хочет, чтобы все кругом было полно такого же голода, Чтобы все горело им! Ненасытный и жадный.

I

Сколько смертей!

Все усопшие, все родные, все близкие мои обступили меня. Я вижу их лица. Я слышу их голос. Все рассказывают мне свою повесть. Это повесть их жизни, их страданий и неутоленной жажды их. Они смотрят на меня своим долгим, внимательным взглядом и таким тихим, как озеро осенней порой, и таким голодным, как у нищих.

Потом молчат!

Да и о чем говорить нам. Ведь я все знаю. Знаю всю жизнь их, вижу всю душу их, каждую мысль их насквозь. Да разве и не знал я их всегда!

Вот Виктор! Разве не знал я, что он застрелится, и застрелится именно так, как это было… там, где-нибудь на бульварах Парижа, револьвером в рот, в сумерки, когда так явственно подступает к нам вся непрерывная безобразная будничность их жизни, весь неугомонный, вечно один и тот же их шепот, которого он так боялся.