Читать «Кактус Нострадамуса» онлайн - страница 102

– Это богемское стекло! Богемское стекло! – причитал, заламывая руки, засевший за кадкой с могучим фикусом метрдотель.

Трошкина яростным шепотом в непарламентских выражениях объясняла ему, куда он может засунуть свое богемское стекло. Если бы мэтр последовал ее совету, у него были бы очень большие проблемы по части проктологии.

– Кузнецова, это кто? – увидев меня, изящно декорированную традесканцией, задала она главный вопрос современности.

– Кавалерия! – расслабленно ответила я, неторопливо сматывая с высокого чела зеленый венок. – Те же и Кулебякин, акт последний, хеппи-энд! Смотри-ка, они и без нашей помощи во всем разобрались, кто бы мог подумать!

– Какой хеппи-энд, если Зяма так и не нашелся? – возмутилась преданная Трошкина, по стеночке поднимаясь на ноги. – Эй, Денис! Эй, майор Кулебякин!

В рваной дырке проломленной стены нарисовалось веселое и злое лицо моего полицейского рыцаря.

– Что, принцесски? Чуть не вляпались? А вот я сейчас дракону вашему наваляю по полной!

– Хрен с ним, с драконом! – некультурно рявкнула принцесса Трошкина. – Что с Зямой?! Где он?! Жив или не жив?!

– Зяма? – Денис, похоже, смутился. – Э-э-э… Не волнуйтесь за Зяму, он в полном порядке, скрывается на конспиративной квартире у новой знакомой.

– Кулебякин, ты идиот, – злобно прошептала я и посмотрела на Алку.

Она побледнела, открыла рот и всплеснула руками.

– Осторожнее, это богемское стекло! – успел сказать мэтр, раньше прочих смекнувший, к чему это тянется Трошкина, а потом сверкающий стеклянный снаряд врезался в стену, за которой едва успел укрыться бестактный майор Кулебякин.

– Мужчины! – вопила Алка, бомбардируя кабинет разрывными снарядами богемского производства. – Да чтоб вы сдохли все, мерзавцы и предатели! Мы вас любим! Мы вас спасаем! Мы ради вас на жертвы идем! А вы!!!

За содрогающейся стенкой было тихо, как будто там и вправду полегли все-все до единого.

Вместо эпилога

Разбитое богемское стекло списали на издержки следственного производства, а за разбитое сердце Трошкиной платил Зяма. Чтобы Алка смилостивилась и впустила его в квартиру для объяснения и покаяния, братец полночи стоял на коленях на придверном коврике.

Своенравный Казимир Кузнецов, надолго зафиксировавшийся в позе полного смирения, – это было доселе невиданное и весьма приятное зрелище, и я порадовалась за Трошкину, полночи простоявшую по другую сторону двери у глазка.