Читать «Швейк в денщиках у фельдкурата» онлайн - страница 6

Утром, когда Швейк вошёл в комнату к фельдкурату, тот лежал на диване и напряжённо размышлял о том, как могло случиться, что кто-то полил его так, что он приклеился штанами к кожаному дивану.

— Осмелюсь доложить, господин фельдкурат, — объяснил Швейк, — что вы ночью…

Несколько слов разъяснили фельдкурату, как жестоко он ошибается, думая, что был кем-то полит.

Проснувшись с головой чрезвычайно тяжёлой, фельдкурат был в угнетённом состоянии духа.

— Не могу вспомнить, — сказал он, — каким образом я попал с кровати на диван?

— Вы там совсем и не были. Как только мы приехали, мы уложили вас на диван, и дальше дело не пошло.

— А что я натворил? Не натворил ли я чего? Не был ли я пьян?

— До положения риз, — ответил Швейк, — влёжку, господин фельдкурат, до зелёного змия. Может быть, вы переоденетесь и умоетесь?..

— У меня такое ощущение, будто меня избили, — жаловался фельдкурат, — и потом жажда… Не дрался ли я вчера?

— До этого не доходило, господин фельдкурат. А жажда — это последствие жажды вчерашней. От неё человеку не так уж скоро удаётся отделаться. Я знал одного столяра, так тот в первый раз напился тридцать первого декабря тысяча девятьсот десятого года, а первого января тысяча девятьсот одиннадцатого года у него с утра была такая жажда и похмелье, что он купил селёдку и водку и напился снова, и делает это так каждый день вот уже больше четырёх лет. И никто ему не может помочь, потому что он по субботам покупает себе селёдок на целую неделю. Это уж такая карусель, как говаривал у нас старый фельдфебель в девяносто первом полку.

Фельдкурат был совсем подавлен отчаянным похмельем и хандрой. Тому, кто услыхал бы тогда его рассуждения, наверно показалось бы, что он попал на лекцию доктора Александра Батека «Объявим войну не на живот, а на смерть демону алкоголя, который отнимает у нас лучших людей», или же что читает его книгу «Искры этики», правда, с некоторыми изменениями.

— Я понимаю, — распространялся фельдкурат, — если человек пьёт какие-нибудь благородные напитки, как, например, арак, мараскин или коньяк, а то ведь вчера я пил можжевеловку. Удивляюсь, как я мог её пить. Отвратительный напиток! Если бы хотя бы вишнёвка. Выдумают люди всякую мерзость и пьют её, как воду. У этой можжевеловки ни вкуса, ни цвета, только горло дерёт. Будь это, скажем, настоящая можжевеловая настойка, какую я однажды пил в Моравии. А вчерашняя можжевеловка была на каком-то древесном спирту или деревянном масле… Посмотрите, какая у меня отрыжка!.. Водка — яд, — отвлекался он в другую сторону. — Она должна быть настоящей, натуральной, а не состряпана холодным способом. В этом отношении с водкой обстоит дело, как и с ромом, а хороший ром — редкость… Была бы под рукой настоящая ореховая настойка, она наладила бы мне желудок. Такая ореховая настойка, как у капитана Шнабеля в Бруске.

Он принялся рыться в кошельке.

— У меня всего-навсего тридцать шесть крейцеров. Что, если продать диван… — рассуждал он… — Как вы думаете, Швейк? Купит кто-нибудь? Домохозяину я скажу, что я его одолжил или что его украли. Или нет, диван я оставлю, а пошлю-ка я вас к пану капитану Шнабелю, пусть он мне одолжит сто крон. Он позавчера выиграл в карты. Если это вам не удастся, то вы пойдёте во Вршовицы, в казармы к поручику Малеру. Если и там не пройдёт, то вы отправитесь в Градчаны к капитану Фишеру. Ему вы скажете, что мне необходимо платить за фураж для лошади, которую я пропил. А если и там у вас не выгорит, заложим рояль. Будь, что будет! Я вам напишу пару строк для всех. Говорите всем, что очень нужно, что я сижу без гроша. Вообще, выдумывайте что угодно, но с пустыми руками не возвращайтесь, не то пошлю на фронт. Да спросите кстати у капитана Шнабеля, где он покупает эту ореховую настойку, и купите две бутылки.