Читать «Приключения русского дебютанта» онлайн - страница 77

Спустившись на лифте, Владимир направился к дверям с указателем «Купальня и бассейн». На воздухе стало ясно, почему шезлонги пустуют, а накачанные служители при бассейне бездельничают флоридский «не сезон» с трехзначной температурой по Фаренгейту засушивал спрос.

Несмотря на подавленность, Владимир приветствовал береговую полосу бокалом шампанского. «Ваше здоровье», — сказал он чайкам, визжавшим в небе. Все вокруг напоминало ему родину. Когда он был маленьким, Гиршкины каждое лето совершали набег на галечные пляжи Ялты. Доктор Гиршкин прописывал ежедневную дозу солнца хворому Владимиру, а мать часами выдерживала его под слепящим желтым диском, заставляя потеть и отхаркивать мокроту.

С другими детьми ему играть воспрещалось (бабушка клеймила их шпионами и доносчиками), окунуться в Черном море тоже не позволяли: мать боялась, как бы ребенка не сожрал ненасытный дельфин (несколько бутылконосых особей резвились неподалеку от берега).

Взамен мать придумала для сына игру. Она называлась «Твердая валюта». Каждое утро мать чаевничала со своей старинной подружкой, работавшей в отеле «Интурист» и информировавшей мать о последних изменениях в валютном курсе. Затем они с Владимиром заучивали эти цифры. И начиналось:

— Семь британских фунтов стерлингов равняются…

— Тринадцати американским долларам, — выкрикивал Владимир.

— Двадцать пять голландских гульденов.

— Сорок три швейцарских франка!

— Тридцать девять финских марок.

— Двадцать пять немецких марок!

— Тридцать одна шведская крона.

— Шестьдесят… шестьдесят три… норвежских…

— Неверно, дурачок ты мой маленький…

Штрафом за ошибку (и наградой за успех) была жалкая советская копейка, но однажды Владимиру удалось заработать аж пятикопеечную монету. Мать с грустью выудила ее из своего кошелька.

— Теперь ты сможешь поехать на метро, — сказала она. — Сядешь в вагон и уедешь от меня навсегда.

Владимир был настолько потрясен этим заявлением, что расплакался.

— Как я могу уехать от тебя, мамочка? — ревел он. — и как я один войду в метро? Нет, я никогда больше не поеду в метро! — Он проплакал весь День, лосьон для загара тек по его щекам. И даже искусное акробатическое представление, устроенное дельфинами-людоедами, не развеселило его.

О, наши детские беды. Ощущая себя много взрослее и много счастливее, чем прежде, Владимир решил отправить Фрэн открытку. Сувенирный киоск в «Новом Эдеме» предлагал широчайший выбор голых задов, припорошенных песком, морскую корову, умолявшую о спасении от полного истребления, и крупные планы кислотно-розовых фламинго, гнездившихся во флоридских дворах. Владимир выбрал фламинго, как идеально соответствующих обстоятельствам. «Дорогая, — написал он на оборотной стороне. — Эта конференция по иммигрантским проблемам — скука смертная. Порою я просто ненавижу свою работу». Конференция была гениальной выдумкой Владимира. Он даже сказал Фрэн, что прочтет доклад, основанный на американском опыте его матери, — «Прерогатива пирогов: советские евреи и кооптационный потенциал американского рынка».