Читать «Приключения русского дебютанта» онлайн - страница 70

— Ежик, умоляю, твои работники-троглодиты боятся тебя до смерти, — утешит доктор жену, подав ей тарелочки с баклажанной икрой и салатом из белорыбицы, а также чашку травяного чая для успокоения нервов. Затем поправит подушку под ее ногами и переключит телевизор на передачу, которую они оба обожают, — ту, в которой порочных кинозвезд показывают такими, каковы они есть.

Тем временем в спальне наверху бабушке приснится одинокий дуб в саду, его узловатые ветви распростерлись над цветущими молочаем и первоцветом, а под дубом сидит кривоногий гой из деревенского полка с блестящей красной звездой на фуражке, он поднимает лицо от миски с кашей и улыбается бабушке безбрежной улыбкой крестьянского парня. И вот она уже танцует мазурку в каком-то дворце культуры в большом городе, и он прижимает ее к своей груди, целует в губы, сперва целомудренно, потом нет… Потому что здесь, в кладовке бабушкиных снов, меж зыбких силовых полей мечты и были, вибрирующих над американским пригородом, все кончается тем, что добродушный сержант Яша полюбит бабушку и счастью не будет конца.

Внизу доктору Гиршкину не спится. Обнаружив, что жена на диване забылась непробудным сном, и прикинув трудности транспортировки ее наверх в спальню, доктор, с сожалением покачав головой, удаляется в свое подвальное убежище.

В подвале, среди строительной пыли и болтающихся электрических проводов, доктор попытался воссоздать покосившуюся деревенскую избу, в которой он провел детство: шершавые, белые с желтоватым оттенком панели должны были заменить русскую березу; грубо сколоченным деревянным стульям и трехногому кухонному столу вменялось воспевать прелести бедности. На столе лежит много Пушкина, чуть Лермонтова и непонятно откуда взявшийся номер «Медицинского журнала Новой Англии»; доктор поспешно забрасывает его под кровать. Большая теплая печь, главный персонаж его юности, в ансамбле отсутствует, но что поделаешь?

Доктор включает вентилятор, раздевается, съедает кусок сыра, для удобства хранящийся рядом с кроватью, и ложится в постель. Пусть мне приснится мой сын в счастье и здравии, велит он себе. Но, увы, сон не приходит. Что-то его не пускает… Неприятный осадок, оставшийся от скромного званого ужина, который он устроил ради сына. В чем дело? Вроде бы он говорил о важнейших вещах — тщете любви, эфемерной природе юности. Но на самом деле попусту молол языком! Велеречивость, русская тоска, ностальгия, а толку чуть. Как всегда, он упустил главное. Он должен был сказать… Так-так… Для начала следовало сказать Владимиру, что он устал. Самыми простыми словами: «Владимир, я устал». Да, вот что надо было сказать. Доктор Гиршкин зевает, словно в подтверждение своей усталости.