Читать «Приключения русского дебютанта» онлайн - страница 218

— У меня все иначе, — повторил Владимир. — Моя страна. Это ты ей наплел, Том? Так выглядит мир глазами Альфы? Ах, дорогие мои дураки… Знали бы вы, как мы трое похожи. Мы одной кондовой советской сборки — как «лады» и «трабанты», только люди. Мы — конченые люди, братки. Можно взорвать все Ноги на свете, можно выступать с речами и нести ахинею на Старогородской площади, можно эмигрировать в солнечный Брисбен или на Золотой Берег Чикаго, но если ты вырос при этой системе, на этой незабвенной серой планете наших отцов и дедов, ты обречен. Выхода нет, Томми. Вперед, зарабатывай деньги сколько влезет, высиживай американских деток, но через тридцать лет ты вспомнишь свою юность и в который раз удивишься: что это было? Как люди могли так жить? Почему добивали слабых? Почему разговаривали друг с другом злобно и жестоко, примерно так, как я сейчас с вами говорю? И что это за странная угольная корка на моей коже, что каждое утро забивает сток в душе? Был ли я частью эксперимента? И сердце у меня в груди или мотор советского производства? И почему мои родители до сих пор трясутся, приближаясь к паспортному контролю? И неужто это мои дети, что носятся вокруг в куртках с надписью «Мир Уолта Диснея» и орут так, словно на них никакой управы нет?

Он встал и подошел к Морган, та отвела взгляд.

— А ты, — гнев, утихший было, пока он вещал перед этим эстрадным дуэтом из соцлагеря, разгорелся вновь, — что ты здесь делаешь? Это не твоя война, Морган. Здесь у тебя нет врагов, и даже я не из их числа. Симпатичненький пригород Кливленда — вот твое место, милая. А здесь — наша земля. И мы ничем не можем тебе помочь. Никто из нас.

Он допил водку, ощутил прилив лимонного тепла и, плохо соображая, что делает, вышел вон.

Колючий ветер толкал замерзшего Владимира вперед, тыча в спину острыми когтями. На нем был только свитер, шерстяные «пролетарские» брюки и теплое белье. Тем не менее Владимир не испугался, оставшись без пальто в ледяную январскую ночь. Кипящий поток алкоголя тек в его жилах.

Он брел не разбирая дороги.

Дом Морган стоял на отшибе, но дальше, за оврагом, в котором прятался старый шинный завод, разбил лагерь отряд панеляков-смертников, — с рядами черных окон они походили на коренастых беззубых солдат, охраняющих давно разграбленную крепость. Каков вид, однако! Бетонные надгробные камни в пять этажей, скученные на маленьком холмике, медленно соскальзывали в овраг; у одного из зданий полностью обвалился фасад, крошечные прямоугольные комнаты, напоминавшие гигантский крысиный лабиринт, были открыты всем стихиям. Химическое пламя, вырывавшееся из труб шинного завода в низине, освещало эти призрачные норы, и Владимир вспомнил об ухмыляющихся хэллоуиновских тыквах со свечками внутри.

И опять безошибочное чувство, что он дома и все вокруг — панеляки, шинный завод, вонючее промышленное пламя — имеет к нему прямое отношение, они его начало, суть, подноготная. Правда заключалась в том, что Владимир все равно бы здесь оказался, вынь Джорди свой член в номере флоридского отеля или нет; что последние двадцать лет, начиная с советского детсада и кончая Обществом абсорбции иммигрантов им. Эммы Лазарус, все указывало на этот овраг, панеляки, на тонущую в небе зеленую луну.