Читать «Приключения русского дебютанта» онлайн - страница 137

— Боже, больно-то как, здорово, — урчал довольный Сурок — А теперь давай чуть повыше. А то я потом сидеть не смогу.

— К черту вас всех! — громко прошипел Гусев.

На пути к выходу он притормозил рядом с Владимиром с явным намерением испепелить его взглядом. Но Владимир не дал ему шанса, он не отрывал глаз от багровой топографии спины Сурка, темного леса для любого начинающего картографа. Однако в поле его зрения все же попала шея Гусева, крепкая, жилистая, в отличие от прочего телесного беспорядка.

Лишь после того, как Гусев хлопнул дверью, Владимир вспомнил, как он в детстве боялся парной — параноидальный страх оказаться запертым там и упариться до смерти. Он представил себя и Сурка в подобной ловушке: кожа становится прозрачной, как клецка, приготовленная на пару, а под кожей ничего, кроме вареного мяса. Худшей смерти, казалось, нельзя было вообразить.

— Эй, ты почему остановился? — промычал Сурок.

— Нет, я одолею этого козла толстошеего, — пробормотал Владимир себе под нос и взялся за дело с такой яростью, что с первого же удара на спине Сурка взорвался лиловый прыщ. Запах густой крови смешался с пропитавшим сауну запахом рыбы, столь же крепким и стойким, как сам Гусев.

— Да, да! — кричал Сурок. — Так и надо! Быстро же ты учишься, Владимир Борисович.

Часть V

Король Правы

1. Невыносимая чистота бытия

«Радость» была вегетарианским рестораном, но под ней пролегали мясные ряды дискотеки. Там завсегдатаи, круглый год стесненные в средствах, подстерегали наивных туристов, еще не износивших футболок со всякими «фи-зета-мю», заманивая их в ночь забвения. По утрам простаки просыпались на раскладушке в окраинной преисподней Правы и пытались дозвониться в Штаты кому-нибудь, облеченному властью, — по антикварному телефону, позволявшему связаться разве что с другим берегом Тавлаты. По воскресеньям в Дискотечном подвале устраивали чтения.

Владимир спустился по потертым ступеням. Маленький розово-фиолетовый танцзал освещался Рядами слепящих галогеновых ламп, отчего заведение приобретало сходство с чревом, каким его Рисуют в учебниках анатомии. В зале в три круга стояли пластиковые стулья и дряхлые диваны с креслами; на беспорядочно расположенных кофейных столиках обосновались напитки, принесенные из бара в ярких кокетливых сосудах; художники и зрители были одеты «на выход» — сплошь пиджаки, волосы уложены в прическу или зализаны назад. Серьги и кольца скромно поблескивали из глубин тщательно выскобленной проколотой плоти, клубы дыма от самокруток с табаком «Американский дух» вырывались из свежеокрашенных губ, оседая на аккуратно подстриженных бородках.

Молодые люди, по праву принадлежавшие к постмодернистской «прекрасной эпохе», обернулись при появлении вновь прибывшего и не отрывали глаз, пока тот не добрался до внутреннего круга стульев, где Владимиру было зарезервировано место между Коэном и Максин, мифологизатором магистралей в южных штатах.

У Владимира подрагивали коленки. Он только что совершил ужасную оплошность: велел Яну высадить его у входа в «Радость». В результате толпы, стремящиеся в заведение, насладились занятным зрелищем — человек искусства вылезает из БМВ, управляемого личным шофером. Верно, Владимир был известен как обеспеченный человек искусства, но это вызывающее зрелище стало несомненной ошибкой, из тех досадных промахов, слух о которых в считанные минуты достигает Будапешта, чтобы вернуться обратно к Маркусу и его марксистским друзьям.