Читать «Партитуры тоже не горят» онлайн - страница 111
Артём Михайлович Варгафтик
Но в наших поисках придется учесть и то, что скорее всего мы не найдем очень многих важных вещей, которые заведомо не афишируются, и такого в королевстве Иоганна Штрауса-сына очень много. Судите сами: любое типовое жизнеописание «Его Величества короля вальса» больше всего напоминает стандартную биографию преуспевающего американского миллионера который достиг невероятных высот успеха. Эти господа очень любят говорить: …я готов отчитаться за каждую копейку своего состояния, но при этом ласково добавляют: кроме первого миллиона. Так вот, следы «первого миллиона» Иоганна Штрауса-сына как раз и надо искать. А где?
Чтобы и вправду сочинять по одному вальсу в день (как оно нередко случалось с «Его Величеством» — он их штамповал как газетные передовицы), Иоганн Штраус-сын должен был здорово набить руку. Ему нужно было не просто привыкнуть к знаменитой венской схеме танцевального ритма на «раз-два-три», а совершенно с ней сжиться. Чтобы в какой-то момент потерять ее из виду, вообще перестать обращать на нее внимание — подобно тому, как здоровый человек никогда не отслеживает каждый удар своего сердца и вообще не обращает внимания на то, как оно бьется: бьется — и слава Богу! Его уже гораздо больше интересовало то, что происходит над этой схемой, над этим моторчиком, который запущен и исправно работает: изгибы мелодий, периодические остановки, интересные повороты, необычные акценты (чтобы вальс было удобно, но вместе с тем и не скучно танцевать). Однако ведь и схема сама по себе тоже не везде одинакова…
Вальсы бывают быстрые (когда один взмах руки дирижера для музыкантов и для танцоров соответствует одному такту) — а бывают медленные, где есть отдельно «раз», отдельно «два», а после двух — сразу «три». Но стопроцентно «венский» вальс не таков. Он отличается тем, что все конечно, правильно, но… необязательно. И «три» всегда наступает чуточку позже (или длится чуть дольше), чем «раз» и «два». И без этого очарования, без этого легкого налета «безалаберности» не было бы одного из самых занятных штраусовских вальсов
Или вот еще один «ложный след», без которого не обходится ни одно событие в грандиозной и насыщенной посмертной биографии «короля вальса», —