Читать «Байки приемного покоя» онлайн - страница 65

А как все начиналось! Какие радужные перспективы открывала перед ним жизнь. Марат учился во втором меде тогда, когда медицинское поприще считалось чуть ли не вторым по престижности после дипломатического. Ну уж третьим — наверняка! Благие времена.

Кто ж мог знать, что очень скоро все изменится? Перестройка и ускорение, эти неуклюжие попытки реанимировать агонизирующий совок, которые поначалу принимались за чистую монету, только усиливали веру в светлое будущее.

Марат, как и подобало человеку, в котором татарская кровь смешалась с еврейской, умел не только превосходно строить планы, но и методично, как модно выражаться нынче, претворять их в жизнь.

Марат знал главный секрет успеха — если хочешь достичь многого, то иди своим собственным путем, а не топай по жизни в потной толпе страждущих. При выборе специальности, он отверг все «хлебные» оперирующие специальности — от офтальмологии до гинекологии, и нацелился на психиатрию. Почему именно на нее? Да потому что в перестройку карательная советская психиатрия стала излюбленной мишенью для нападок, и нетрудно было предположить, что очень скоро в этой системе начнется реорганизация, то есть масштабные кадровые перестановки. «Карателей» начнут менять на «демократов», а где их взять? Не из Швейцарии же выписывать, да не поехали бы швейцарские врачи работать в Советский Союз. Значит выход один — продвигать молодые кадры, пестовать юную поросль.

Перспективы вырисовывались такие, что просто дух захватывало. Так чего доброго и в тридцать совсем с небольшим можно доктором в квадрате стать, то есть не простым доктором, а доктором медицинских наук. Ну а к сорока — и «членом в квадрате», членом_ корреспондентом Академии наук. Ух, здорово!

Марату даже дверная табличка его кабинета снилась, золотая, с витиеватой гравировкой, «Маликов Марат Тимурович, член-корреспондент.» и прочая, и прочая, и прочая.

Здоровенная такая табличка, чуть ли не в полдвери. Неизвестно, что бы сказал дедушка Фрейд о молодом человеке, которому вместо нагих юных дев снятся дверные таблички, но вот дедушка Арнольд, заслуженный и ни разу не судимый торговый работник, явно одобрил бы ход мыслей внука. Увы, к моменту Маратова поступления в институт, дедушка Арнольд уже три года отдыхал от трудов праведных на киевском Куреневском кладбище.

На кафедре психиатрии Марат без труда очаровал преподавателей и даже выбрал себе покровителя — ассистента Андреева, не очень молодого, но перспективного, находившегося на «стартовой позиции». Чтобы продвинуться в науке, в нее для начала нужно войти, для чего полезно пристроиться в фарватер к пробивному человеку. Сам Андреев, конечно же, думал, что это он обратил внимание на трудолюбивого и любознательного студента Маликова.

Расчет Марата был верным — Андреев локомотивом попер вперед и в девяносто третьем уже сидел в кресле заведующего кафедрой. Правда, Марату до этого уже не было никакого дела — онк тому времени ушел из медицины, и, как казалось, (о sancta simplicitas!) [2 _ «О, святая простота!»] ушел навсегда. Торговля представлялась куда более прибыльным и перспективным занятием. Родители качали головами, но возражать не решались — Марат давно приучил их к тому, что он все делает правильно, потому как знает, что делает. Уж лучше бы возражали.