Читать «Ночью все волки серы» онлайн - страница 96

Ну что на это сказать? Я только кивнул и прикусил губу.

 — Не желаете ли присоединиться? — К нам подошел Громила Ульсен. — Предлагаю скинуться на можжевеловую, а я сгоняю за ней на тачке. Так вы как?

— Мы заняты, дело у нас, — торжественно объявил Головешка. — К тому же в кармане ни шиша.

— А вы? — Громила Ульсен перевел на меня взгляд, не теряя надежды.

Я достал пять десяток из внутреннего кармана.

— Держи. Это за Головешку.

Деньги утонули в его громадной лапе, как шоколадная обертка в ковше экскаватора.

— Если надумаешь, ты тоже приходи. Головешка знает, куда.

Громила Ульсен и дамы свернули направо, а мы держали свой путь дальше — вверх по ступенькам улицы Южной общины. На каждой площадке Головешка останавливался, чтобы перевести дыхание, так что продвигались мы медленно.

Ольга Серенсен жила на Хиркегатен, на втором этаже серого старого дома с печной трубой. Эта улица тянулась от Сандвикской церкви, где когда-то крестились и венчались все жители этого района.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Несмотря на табличку на коричневой двери с надписью «Енсен», Головешка утверждал, что именно здесь и жила Ольга Серенсен. Убедиться в этом нам не пришлось, так как дверь не открыли.

С сомнением поглядывал я на табличку. За узким покосившимся окошечком в двери угадывалась цветастая штора, но света внутри не было.

— Она наверняка скоро вернется, — успокоил меня Головешка. — По крайней мере, теперь ты знаешь, где она живет. А пока давай заглянем к Громиле Ульсену.

Выходя из подъезда, я покосился на почтовый ящик. Как ни удивительно, но на одном из них действительно значилось имя Ольги Серенсен.

К дому Громилы Ульсена мы подошли как раз в тот момент, когда у подъезда остановилось такси и оттуда выпорхнула уже знакомая нам дамочка, держа в одной руке голубой пакет из винного магазина, а в другой — горшок с каким-то цветком.

— А меня за выпивкой отправили. Уж больно Ульсен до этого дела охоч. А я вот еще и цветок купила. Чтобы было красиво.

При свете дня ее лицо показалось мне открытым и даже, слегка наивным, с пухлым мягким ртом, неровно накрашенным расплывшейся губной помадой.

Спотыкаясь на каждой ступеньке, мы спустились в мрачный подвал. Сквозь трещины в стене вокруг одной из дверей пробивался свет. Мы открыли ее и чуть же упали в объятия Громилы Ульсена и его дамы. Судя по их костюмам, они принимали воздушные ванны. Комнатка была маленькая, и, когда в нее вошли еще трое, она стала очень похожа на наш стадион во время полуфинала. Ульсен натянул штаны, а его дама, как всегда кокетливо, поправила юбочку. Головешка занял единственное в этой комнате кресло, уцелевшее со времен тридцатилетней войны, а даме с цветком пришлось пройти на кухню — только там пространство позволяло ей развернуться. Кухня состояла из раковины и ведра под ней. Рядом с ведром разместились открытый пакет молока и десяток пустых бутылок из-под пива. Дама с цветком, несомненно, бывала здесь и раньше. Уж очень уверенно она захватила кухонную табуретку и уселась в дверном проеме. Итак, двое пристроились, а как быть еще троим?