Читать «Ночью все волки серы» онлайн - страница 90

Я поприветствовал Профессора и сел на скамеечку к нему поближе. Первую бутылку я откупорил в его честь. Чтобы произвести впечатление «своего парня», вначале я отхлебнул сам и только потом, не говоря ни слова, протянул бутылку ему.

Он молча схватил бутылку, поднес ее к губам и осушил всю одним глотком. В его глазах на какое-то мгновение мелькнула гамлетовская скорбь — и исчезла. Пустую бутылку он вернул мне.

— Как дела. Профессор? — спросил я его, как лучшего Друга.

— Дела идут своим чередом, — проскрипел он. Но произношение выдавало в нем образованного человека. — А как ваши дела?

Я кивнул, что должно было означать — все в порядке. Какое-то время мы сидели молча. Потом он покосился на мою авоську.

Я выудил еще одну бутылку, но открывать ее не спешил.

— Мне вообще-то Головешка нужен…

— Головешка! Зачем он тебе?

— Поговорить надо, о пожаре.

— А, опять о старых делах? Сколько же можно, о господи!

— И где Ольга, та, что жила с Юханом Верзилой?

— Ты хочешь поговорить о ней с Головешкой? — Он наконец-то проявлял любопытство.

— Нет-нет, она мне сама нужна.

— Вот как, — сказал он и, подумав, добавил: — Ольга здесь иногда появляется. Но со мной редко заговаривает. Она не нашего круга, если так можно выразиться.

— А какого она круга?

— Она и Юхан… держались как-то особняком. Когда он исчез, ее тоже не стало видно. Но Головешка…

— Да?

Он тяжело повел головой в сторону, словно хотел размять затекшую шею.

— В такой день, как сегодня, когда светит солнышко, я полагаю, его можно встретить в районе аэропорта. Попробуй там…

Я понял, что говорить ему мешали два обстоятельства: он не знал, кто я, и еще бутылка в моих руках. Бутылку я тут же открыл и протянул ему.

— Веум, — представился я.

Лицо его расплылось в лучезарной улыбке, но вряд ли от того, что он узнал наконец мое имя. Когда я уходил, он уже подносил бутылку к губам. В коричневом стекле сверкнуло солнце золотистой искоркой.

Я нашел Головешку в Песчаной бухте на солнечном склоне, обращенном к морю, на одном из пирсов старого гидроаэропорта. Он был в приятном обществе. На две парочки приходилось четыре бутылки, а полиэтиленовые пакеты свидетельствовали о наличии серьезных резервов. На этом каменистом склоне, покрытом щебенкой и редкими пучками травы, на солнышке было вполне уютно, если подстелить пальто, а под голову положить свернутый свитер. Разгоряченные выпивкой дамы уже расстегнули верхние пуговки, и по земле и по воде покатились волны томления. От солнечных бликов, разбегающихся вокруг торчащих из-под воды скал, рябило в глазах. Как и мои недавние знакомые из района Рыночной площади, обе дамы были неопределенного возраста, а мужчинам явно перевалило за пятьдесят. Одним из них оказался чернявенький горбун, похожий на татарчонка, с лукавым восточным лицом, какие нередко можно встретить на улочках Парижа. Он разгуливал с обнаженным торсом, в одних подтяжках. Грудь была белая, как мел, и совершенно как у женщин, что его не смущало. Впрочем, его не смущал и горб.