Читать «Ночью все волки серы» онлайн - страница 6

— Бывают такие дела, которые как-то особенно задевают тебя. Они врезаются в память и не дают тебе покоя. — Он ударил по столу газетой. — Никогда не дают покоя.

Во время разговора в его глазах то и дело загорался огонек, некий намек на шутливую интонацию, он как бы хотел сказать, что, если мы и сидим здесь и рассуждаем о трагических вещах, то все же это, Веум, история, это уже история! А когда огонек в его глазах угасал и он становился совершенно серьезным, я начинал понимать, что события эти еще не стали историей, что они живы, во всяком случае, для него. Он как будто хотел рассказать о чем-то важном, но никак не решаясь совершить этот прыжок.

— Призрак — это имя говорит вам о чем-нибудь, Веум?

Я покачал головой.

— Призрак?

— Так его называли во время войны.

— Послушайте… А к «Павлину» это имеет какое-то отношение?

Его взгляд стал мрачен и непроницаем, он ничего не ответил. Тут же перевел разговор на другое.

В тот майский день он казался особенно беспокойным. Пил больше обычного, а у меня не было желания поспевать за ним. Он очень нервничал, когда заговорил о пожаре, и хотя, конечно, у него были все основания взволнованно рассказывать о тогдашних событиях, это все же показалось мне необычным.

— Ох, Веум, я уже чувствую себя стариком, — неожиданно произнес он.

— У всех, нас бывают дни, когда…

— Я многого не успел сделать. А времени не остается.

— Ну у вас еще многое впереди. Человек вы сильный и крепкий.

— Но годы идут, Веум, а волк все продолжает свою охоту.

— Волк?

— Время, Веум. Время рыщет по улицам и скалит на тебя губы. Оно пытается укусить тебя, а в один прекрасный день схватит за горло. И будет все кончено. Останется лишь одна строчка протокола.

Я торопливо произнес:

— А может быть, следует начать все сначала.

Он отложил газету и ударил ладонями по столу так, что пивная кружка подпрыгнула.

— Не думаю… — произнес он мрачно.

Я огляделся. Моросящий дождь покрыл все мрачной осенней пеленой. В глазах окружающих сквозило трагическое одиночество, утраченное достоинство, рты, тянущиеся к кружкам, перемалывали бессмысленные слова, а время шло, неумолимое и безжалостное. Мое воображение захватила та картина, которую Нюмарк нарисовал мне. Я представил себе ощетинившегося волка с острыми клыками, одинокого охотника, смертельно опасного и беспощадного. Фенрисульвен — мифологический волк. Да, здесь для него раздолье. Его уничтожили в лесах и на равнинах. Но здесь, в городе, он продолжает охоту, рыщет по закованным в асфальт улицам, по гладким каменным мостам, крадется вдоль люков… волк — время… Как подумаешь, оторопь берет.

Я взглянул на Ялмара Нюмарка. Его энергичное лицо оставалось замкнутым, непроницаемым. Взгляд темных глаз блуждал где-то далеко-далеко, за столом он сидел прямо, слегка откинув голову назад. Он смотрел поверх меня бесконечно отсутствующим взглядом. Одна рука держала свернутую газету, другая — крепко, как пойманного краба, сжимала дно кружки…

— Ну, так расскажите же мне, — попросил я, — расскажите о «Павлине». — Мой голос как будто разбудил его.