Читать «Вокруг королевства и вдоль империи» онлайн - страница 82

Поезд по-прежнему часто останавливался. Двери распахивались и закрывались с пневматическим вздохом — совсем как двери рефрижератора, и каждый раз по вагону проносился холодный ветер. Я старался пореже вставать — когда я снова присаживался, полка, успевшая остыть, обжигала меня морозом.

Я подивился, видя, что у домов стоят дети и смотрят на проходящий поезд. Они были в тонких куртках, без шапок и перчаток, многие с раскрасневшимися щеками. Волосы у них были немытые, слипшиеся, на ногах — матерчатые туфли. Судя со стороны, весьма закаленные ребята. Они приветствовали воплями поезд, несущийся мимо их деревень, вмерзших в лед. Вдали маячили горы — южная оконечность Малого Хинганского хребта. А на переднем плане тянулся сплошной лес. Почти все поселки были, в сущности, лишь разросшимися лагерями лесорубов. Лансян — один из центров лесозаготовок. Но меня там заинтересовала еще и узкоколейка, которая углубляется далеко в чащу. По ней стволы доставляют на лесопилку в город.

Правда, на звание города Лансян вряд ли тянул. То была застроенная одноэтажными домами громадная деревня с бескрайней лесопилкой в центре. На главной улице весь день стояли на холоде люди, замотанные шарфами, — торговали мясом и овощами. Как-то в Лансяне я увидел мужчину, который прикрепил к тряпке, служившей ему витриной, шесть смерзшихся дохлых крыс и связку крысиных хвостов. Неужто в Лансяне дела так плохи, что люди даже крыс и крысиные хвосты едят?

— Вы это едите? — спросил я.

— Нет, нет, — раздался глухой голос из-под заиндевевшего шарфа. — Я продаю лекарства.

— Эти крысы лекарство?

— Нет, нет? — кожа продавца была почти черной: воздействие мороза и сухого воздуха.

Тут он снова заговорил, но я ни слова не понимал — он изъяснялся на местном диалекте. Когда он открывал рот, ледышки на его шарфе таяли.

Тянь пояснил:

— Он не продает крыс. Он продает крысиный яд. Он демонстрирует этих мертвых крыс как доказательство, что его яд хороший.

В Лансян мы приехали в пятом часу вечера, как раз к сумеркам — в северных широтах темнеет рано. Выйдя из холодного вагона на леденящий мороз, я вскоре оказался в гостинице, где тоже было холодно — причем этот влажный холод под крышей досаждал мне куда сильнее, чем мороз на воздухе. Окна были зашторены, лампочки еле теплились: казалось, я в подземной гробнице.

— Здесь очень холодно, — сказал я управляющему, господину Кону.

— Станет теплее.

— Когда?

— Через три или четыре месяца.

— Я хочу сказать, в гостинице, — уточнил я.

— Да. В гостинице. И во всем Лансяне.

Я подпрыгивал на месте, разминая замерзшие ноги. Тянь спокойно стоял рядом в ожидании.

— А как насчет номера? — спросил я.

Тянь что-то скороговоркой сказал Кону.

— Вы хотите чистый номер или обычный? — спросил Тянь у меня.

— Пожалуй, возьму чистый для разнообразия.

Тянь не среагировал на мой сарказм.

— А, чистый, — проговорил он, покачивая головой, словно я слишком многого требую. — Тогда вам надо подождать.

В холл ворвался ветер. Портьера, которой был завешен центральный вход, надулась, как спинакер.

— Мы можем поужинать, — сказал Кон.