Читать «Вокруг королевства и вдоль империи» онлайн - страница 66

На турфанском рынке выступали акробаты и огнеглотатели. Один человек показывал фокусы, раскладывая карты на перевернутой тачке. В этом базаре было что-то средневековое: пыль, шатры, товары, артисты, публика: мужчины в маленьких облегающих шапочках, женщины в шалях, крикливые дети с растрепанными волосами и грязными ногами.

Ничто не дает столь трезвого представления о затеях и усилиях человечества, как разрушенный город. «Это была великая столица», — говорят люди, указывая на остатки стен, следы улиц и клубы пыли. И, стоя посреди тиши этого неживого города, вспоминаешь об Озимандии — царе царей, чей истукан, засыпанный песками, был всеми забыт. Американцы созерцают подобные города с глубочайшим упоением, ибо на нашей родине пока нет ничего, сопоставимого с ними по масштабу. Города-призраки и третьестепенные поселки не сравнятся с монументальными трупами великих мегаполисов прошлого, имеющимися в остальном мире. Вероятно, оптимизм как черта национального американского характера обусловлен тем фактом, что в наших пределах не водится разрушенных крупных городов. Правда, погибшие мегаполисы навевают легкую усталость и уныние, но зато могут привить вам здоровое презрение к недвижимости.

Гаочан был идеальным примером разрушенности и запустения. Его имя гремело больше тысячи лет, а ныне обозначает запыленные руины глинобитных стен. Покамест судьба миловала его, ограждая от величайшего поругания — нашествия туристов, но однажды, когда «Железный петух» переродится в ультрасовременный поезд с обтекаемыми обводами, они отыщут даже это место в пустыне, в двадцати пяти милях восточнее Турфана. Город сменил полдюжины имен: Каракоджа, Хочо, Дакианус (в честь римского императора Деция), Апсус (переиначенное «Эфесус» — Эфес), Идукит-Шахри («город царя Идукита») и Эрбу («вторая стоянка»). Общепринятым стало название Гаочан, но это было уже неважно, так как от города почти ничего не осталось. Почти ничего, но достаточно, чтобы всякий уяснил: когда-то здесь стоял действительно огромный город, грандиозный мегаполис. Потому-то теперь он выглядел столь печально. Всем великим развалинам присуща меланхоличная пустынность.

От стен и укреплений мало что уцелело, но чувствовалось — крепость была добротная. Гаочан в древности был столицей своей области, в эпоху династии Тан — крупным городом, а затем крупным уйгурским городом, а затем был завоеван монголами. Уйгуры не хотели, чтобы их город разрушили; они сдались без боя и передали монголам власть. Собственно, монголы подчинили себе и весь остальной Китай. Во времена монгольского владычества — империи Юань 13–14 веков — по Китаю начали широко путешествовать первые западноевропейцы, в том числе Марко Поло.

К тому моменту Гаочан стал мусульманским — раньше его жители исповедовали буддизм. Кроме того, он был центром деятельности сектантов — сначала манихеев, а позднее несториан. Когда вдумываешься в эти еретические учения, нельзя не отказать им в определенной резонности. Манихеи, последователи персидского пророка Мани, полагали, что в каждом человеке есть два начала — доброе и злое, и жизнь — борьба этих взаимообусловленных противоположностей, света и тьмы, духа и плоти. Несториане — христиане, отлученные от ортодоксальной церкви за веру в то, что в Иисусе в его земном воплощении существовали два отдельных естества. Несториане отрицали, что Иисус был одновременно Бог и человек, а потому делали вывод, что Мария — либо Богородица, либо мать Иисуса-человека, но никак не то и другое сразу. После Эфесского собора (он состоялся в 431 году на территории нынешней Турции) несториан стали преследовать и ссылать за их учение. И вот в 7 веке несториане забрели сюда, в город на последнем отрезке Шелкового Пути, посреди Китая. Здесь-то в 638 году в Чанъане (Сиане) была заложена первая несторианская церковь.