Читать «Вокруг королевства и вдоль империи» онлайн - страница 38

Но один раз в Белфасте мне все-таки задали пресловутый вопрос. Это было в мой последний вечер перед отъездом из «Муни». Беседуя в отеле с неким мистером Дораном, я чересчур рьяно расспрашивал его о детстве и матери, планах на будущее, ситуации с преступностью, его работе…

— А вы чем занимаетесь? — спросил Доран, рискнув поднять вопрос, на который еще никто не отважился.

Я никак не мог быть человеком без определенного рода занятий — как-никак, приезжий.

— Работаю в издательстве, — сказал я.

Доран просиял. Мой дежурный ответ ни у кого не вызывал такого восторга, пока я семь недель колесил по Англии. Но теперь-то я находился в Ирландии.

— Я тут вообще-то над романом работаю, небольшой такой роман, — объявил Доран и угостил меня еще пинтой. — Страниц четыреста готово. Он при мне, в номере, наверху лежит. Давайте завтра встретимся, еще по банке накатим. Я роман прихвачу. Вам понравится. Он про беспорядки.

На следующий день я прокрался мимо двери Дорана на цыпочках. Услышал, как он храпит — точно ветры носом пускает. Я выскользнул из «Муни» на улицу и прикрыл за собой дверь Белфаста.

МЫС ГНЕВА

Некоторые фантазии подготавливают нас к реальности. Горы Куиллис, остроконечные и крутобокие, словно сошли с иллюстраций к сказкам. В их необычности есть нечто театрально-неправдоподобное. Но мыс Гнева — Кейп-Рэс — на северо-западном побережье Шотландии обезоруживал воображение. Насколько мне показалось, это одно из тех мест, где любой путешественник чувствует себя первооткрывателем, испытывает иллюзию, будто до него этот пейзаж не был знаком человеческому взору. Таких уголков на свете немного. На мысу Гнева я ощутил, что после двухмесячных поисков пробился за цепь гор и пояс болот, чтобы узреть нечто невиданное. Оказывается, и в этом старинном, изученном вдоль и поперек королевстве есть свой затерянный берег! На мысу Гнева я был абсолютно счастлив. Даже его двусмысленное название пришлось мне по вкусу. Уезжать не хотелось.

Я вовсе не был единственной живой душой в округе: тут жили, кое-как сводя концы с концами, овцеводы и рыбаки, а на краю залива Болнакейл обитала община маргиналов, которые делали горшки и украшения, а также шили лоскутные одеяла. Попадались также туристы и рыболовы-любители; периодически надо мной пролетал бурый самолет и сбрасывал бомбы на один из пляжей у мыса Гнева, служивший армейским полигоном. Но в здешних просторах человек буквально растворялся, терялся на фоне пейзажа. Местные отличались скрытностью, а на чужих смотрели с опаской. Так иногда бывает в уголках, существующих за завесой тайны.

Со мной были приветливы лишь представители подлинного коренного населения — закаленные суровой жизнью горцы-хайлендеры, никак не отвечавшие всем известным мне стереотипным представлениям о шотландцах. Даже выговор у них был свой, непохожий на шотландский. Этакие белые вороны: народ учтивый, гостеприимный, трудолюбивый и веселый. Они воплощали в себе лучшие черты Шотландии: гордились своей культурой, не впадая в национализм политического толка. Без уверенности в себе такое невозможно. Кроме того, они отличались независимостью: низинные шотландцы, лоулендеры, называют их «упертыми» — «thrawn». Я испытал к ним уважение за чувство равенства, за пренебрежение сословными различиями, за то, как ласково они обращались со своими детьми и животными. Люди это были надежные и толерантные. Их ментальность не имела ничего общего со вздорными россказнями о волынках, спорранах и кровной вражде кланов, — всем, что сэр Вальтер Скотт возвел в культ шотландских горцев. Больше всего мне понравилась их самодостаточность. Кроме них, я не видал на побережье людей, которые не сидели бы на чужой шее.