Читать «Дневник офицера Великой Армии в 1812 году.» онлайн - страница 104

Лошади грызут древесную кору, проламывают лед ударами копыт и лижут снег, чтобы утолить жажду.

Каждый бивак, каждый трудный переход, каждый сожженный дом открывает для взора кучу трупов, наполовину уже истребленных. К ним скоро подходят новые жертвы, которые, стараясь как-нибудь облегчить свои муки, устраиваются возле дымящихся остатков среди испускающих последний вздох товарищей, и сами вскоре подвергаются той же участи. Что же касается тех, кто попадает в руки казаков, то слишком нетрудно отгадать, как с ними поступают! Таково положение армии при возвращении из Москвы. Большую часть этого долгого пути единственной пищей служит для нее лошадиное мясо; спиртные напитки отсутствуют, а все ночи приходится проводить на открытых биваках при 20-градусном морозе.

Немыслимо описать, как страдают наши несчастные раненые! Всего сказанного недостаточно, чтобы выразить, какое сострадание возбуждают они к себе даже в самых загрубелых сердцах. В беспорядке наваленные на повозки, лошади которых падают, они оказываются покинутыми посреди дорог, около биваков, без помощи, даже без надежды получить ее. Открытые всем ужасам климата, ничем не прикрытые, умирающие, они ползают между трупами, поджидая смерти с минуты на минуту; и нет никого около, кто дал бы им хоть каплю воды, чтобы смочить их уста.

Товарищи, друзья, даже самые преданные, этих жертв, проходя мимо них, притворяются, будто не узнают их; они отводят свои взоры из боязни, как бы не пришлось поступиться чем-нибудь, что еще у них осталось, или как бы не решиться на какое-нибудь ужасное действие, о чем эти несчастные умоляют все время.

Нет больше друзей, нет больше товарищей. Жестокие друг к другу, все идут, одетые в какие-то нелепые лохмотья, смотря вниз и не произнося ни единого слова. Голый инстинкт самосохранения, холодный эгоизм заменили былой душевный пыл и ту благородную дружбу, которая обычно связывает братьев по оружию...

В ночь с 17-го на 18-е император оставил Ляды и двинулся к Дубровне, куда должен был приехать до рассвета. Даву, поддерживаемый Мортье, командует арьергардом. Перед ним идет императорская гвардия, а еще впереди — итальянская армия. Зайончек и Жюно составляют авангард.

Ляды — литовское местечко, и мы надеялись, что оно будет пощажено. Но и вчера вечером, и ночью значительная часть домов была уже разрушена, а в момент нашего отъезда мы с грустным удивлением смотрели, как все оставшиеся дома предавались огню. Печальная, суровая необходимость! Это нужно было для того, чтобы замедлить движение преследующих неприятелей.