Читать «Птицы, звери и родственники» онлайн - страница 97

Я взглянул на Роджера и увидел, что пес хоть и храбрится, но вид медведя ему явно не нравится и остается он со мной только из чувства долга. Когда я приказал ему отправляться домой, Роджер посмотрел на меня благодарным взглядом и, напустив на себя безразличный вид, неспешно потрусил вверх по склону холма. Несмотря на уверения цыгана, что Павло совершенно безобиден, я все же подошел с опаскою, так как зверь, хотя был еще молодой, когда становился на задние лапы, оказывался на добрый фут выше меня, а каждая из его широких мохнатых лап была вооружена устрашающим набором блестящих когтей, которые он, чего доброго, мог пустить в ход. Сидя на корточках, зверь смотрел на меня маленькими мигающими карими глазками, мягко дыша — точь-в-точь живая груда косматых морских водорослей. И тут я подумал, что это самый желанный из всех когда-либо приглянувшихся мне зверей, и, ходя вокруг него и рассматривая во всех возможных ракурсах, я любовался его совершенством.

Я засыпал хозяина медведя кучей вопросов: сколько ему лет? Где он его раздобыл? Что он делает?

— Танцует, — сказал цыган, откровенно забавляясь моим восторгом, — и этим зарабатывает себе и мне на жизнь. Сейчас покажу.

Он взял палку, на конце которой был небольшой крючок, и вдел его в кольцо кожане; о намордника.

— Пойдем потанцуем с папочкой.

Быстрым движением мишка поднялся на задние лапы. Хозяин щелкнул пальцами и засвистел жалостливую мелодию, притопывая ногами в такт; за ним в пляс пошел и медведь. Зверь и человек прошлись в медленном, величавом менуэте среди голубых, как молния, чертополохов и высохших стеблей златоцветника. Я готов был смотреть на них целую вечность. Когда цыган кончил свою грустную песнь, мишка привычно опустился на все четыре лапы и чихнул.

— Браво! — тихо сказал цыган. — Браво!

Я в восторге захлопал в ладоши.

— Никогда еще, — сказал я, ничуть не кривя душой, — я не видел ни такого прекрасного танца, ни такого совершенного танцовщика, как Павло. А погладить его можно?

— С ним можно делать что хочешь, — посмеиваясь, сказал цыган и вынул крючок из намордника, — он такой дурачок, что не тронет даже разбойника, если тому взбредет в голову отнять у него еду.

В подтверждение своих слов он принялся чесать зверю спину, а мишка, вытянув морду к небу, принялся тихонько урчать от удовольствия, а затем блаженно опустился на землю и распластался, словно ковер из медвежьей шкуры.

— Любит, когда его щекочут, — сказал цыган. — Можешь пощекотать.

Следующие полчаса были для меня величайшим счастьем. Я почесывал зверя, а тот мурлыкал от наслаждения. Я рассматривал его огромные когти, уши и крохотные глазки, а он лежал и позволял делать с собой все что угодно, будто спал. Прижавшись к его теплому телу, я разговаривал с хозяином, а между тем в голове моей зрел дерзкий план. Зверь должен стать моим! Собаки и другие животные быстро привыкнут к нему, а мы с ним сможем вальсировать на склонах холмов. Я уверил себя, что домашние будут в восторге от приобретения столь разумного питомца. Но прежде чем начать торговаться, нужно было соответствующим образом настроить хозяина. Торговаться со здешними крестьянами мне уже приходилось — по опыту знаю, дело это долгое и утомительное, и разговор обычно проходит на повышенных тонах. Но вот цыган… Уж кого-кого, а их не надо учить коммерции! Этот цыган казался не столь молчаливым и замкнутым, как другие его соплеменники; я принял это за добрый знак и спросил, откуда он.