Читать «Всё так (сборник)» онлайн - страница 39

В браке дочери Клочкова богаче был муж. Толик. Толигарх.

Приходилось противостоять. Дочь Клочкова собирала на адвоката. Поскольку своих денег у нее не было, собирала клочковские. Ползарплаты. Это были маленькие деньги, дочь Клочкова обижалась: «У вас там все берут! И ты бери!» – «Я беру», – отвечал Клочков. «А мне не даешь?!» – заходилась в крике дочь. «Эти не даю…» – «Жадный, да? Нет у тебя больше дочери! Так и знай!»

Клочков «так и знал», но не долго. Толигарх дорожил семейными связями. А может быть, просто самим Клочковым.

Клочков по воскресеньям гулял с Таней и Витей. С внуками. А Толигарх увязывался с ними. Дочь боялась заговора: «Не позволю сепаратных сделок за моей спиной!»

Никаких сделок. Толик рассказывал. Клочков слушал. Он очень хорошо слушал. Вникал в детали. Видел их, слышал как никто.

Толик рядом с Клочковым был как птица. И как мороженое. Летал и таял. Отдыхал душой.

В общем, Толик с Клочковым дружил. А Клочков, ну так выходило, собирал против Толика деньги. Неловкость.

От неловкости Клочков нагревался внутри, как паяльная лампа, и рассыпался рассказами. Такой у него был повествовательный импульс – от вины. Толик тоже хорошо слушал. Особенно любил Леви-Стросса. Обычная радость: думал ведь, что джинсы, оказалось – супермозг.

Клочков подарил Толику «Печальные тропики». Семьдесят два рубля. Цена маленькая, книга – немного списанная. Не бестселлер. Толик был счастлив. Читал взахлеб.

Когда Леви-Стросс умер, Клочков и Толик помянули его водкой. Сели на скамейку в парке и помянули. Пахло осенью. Под оградой жгли листья. Дым был экологически вредный, но обозначал вечность. В этом парке всегда жгли листья. «По-настоящему», – сказал Толик. Тане и Вите купили сладкую вату. Как эквивалент водки. Нельзя, но иногда нужно.

* * *

Когда умер Клочков, кафедра решила игнорировать. Если брезговать, то до конца. Хоть раз в жизни надо быть принципиальными. Если нет душевной необходимости, то зачем этот цирк? Да-да… О ком скорбеть? Позорище…

Тем более на кафедру позвонил Толик. Угрюмый и малоинтеллигентный тип, как все эти богачи… Зато Толик и, собственно, сам Клочков существенно облегчили задачу. Оказалось, что покойный еще при жизни выразил желание быть похороненным в Тарту, рядом с родителями. Такой себе недешевый каприз. Да-да… Недешевый! Ну и брал он немало…

И что теперь – церемония прощания на вокзалах и в аэропортах? На каких? Когда? И неясно, и фу! И тема закрыта!

Деканат решение кафедры поддержал. А для ректората доцент Клочков был предпенсионной мелочью. Был – хорошо. Нет – тоже хорошо. Вакансия.

Так что, по аудиториям, товарищи! Звонок! Звонок!

А в аудиториях – мажорский бунт. Невиданно! Неслыханно. Наглухо черные. Без грамма косметики. Девицы даже ногти свои пластиковые остригли. И никаких парфюмов. Только ладан. Откуда?

И сценарий – во всех группах одинаковый. Как будто эти сопляки и ссыкухи просчитывали. Как будто у них вообще есть хоть капля мозгов, чтобы мыслить стратегически. Но вот же – не ошиблись. Ни в чем. В словах было так: