Читать «Всё так (сборник)» онлайн - страница 124
Елена Викторовна Стяжкина
Ничего-ничего. Это всего лишь деньги. Ничего-ничего. Это давным-давно, в далеком вчера я думала, что однажды напишу заявление и всех этих инспекторов посадят в тюрьму и отправят в Сибирь.
Потом добрые люди объяснили мне, что каждый следующий будет хуже предыдущего (и дороже), а некоторые захотят не только денег, но и со мной дружить. И вот это уже будет настоящая трагедия. У Люси-олигарха такая есть. Налоговая дамочка тягает мою Люсю по саунам, кинопремьерам и закрытым тусовкам, где на бис подпрыгивает Дима Билан.
У меня в кошельке сумма, не годная для взятки. Меньше сотни евро давать государеву человеку стыдно. Он же не крохобор какой-нибудь…
– А давайте завтра? Мне надо подготовить… материалы…
– Вы!.. – вдруг начинает задыхаться Игорь Иванович. – Вы!.. Вы что это себе удумали? Вы!.. Да как же так? Ну как же так?!
Он разводит руками. Нижняя губа искривляется в копытце. Щеки пылают. (Или у коммунистов они всегда алеют?) На лбу выступают капли пота. И я боюсь-боюсь столкнуться с ним взглядом.
– Мне не надо… Я просто зашел помочь. Мне ничего не надо! Виктор, знаете ли, не пригласил меня на свадьбу. Понимаете: не пригласил!!!
Грабители и воры – это очень одинокие люди. Им не с кем поговорить. И некому пожаловаться. Им ничего не остается, как вступать в отношения с жертвами. Это стокгольмский синдром наоборот. У нас так все время: людей берут в заложники, держат на мушке, грабят – вежливо и не очень. А потом выясняется, что только им, этим самым заложникам, можно рассказать о свадьбе, о боли в коленном суставе, о плеши, которую проел начальник, и о планах построения великого завтра в одной отдельно взятой стране.
Мы платим нашим грабителям еще и за то, что их слушаем.
Или так: мы хотим, чтобы нас любили те, кого мы сделали бедными и несчастными.
Это только кажется, что есть люди – прирожденные жертвы, а есть – прирожденные палачи. На самом деле мы усердно бегаем через линию фронта. И каждый хотя бы раз в жизни бывает Игорем Ивановичем. Хочет он этого или нет.
Я – Игорь Иванович для Славы.
Я – проверяльщица ее ромашек, ее личный грабитель. И да – человек, который хочет быть понятым. С ударением на первый слог.
Она терпит меня, лишь изредка взрываясь громкими ругательствами на неизвестных мне языках.
*
Мы с Мишей идем из школы. Молчим. Рассматриваем неочевидную осень. Еще нет желтых листьев. Нет луж. И в них нельзя постоять. И это плохо. Зато Катя все еще ночует дома.
– Как думаешь, моя папина бабушка, ну та, что умерла, она точно на небе?
– Конечно. Она точно на небе. И она любит тебя и оберегает тебя…
– Все время?
– Даже больше, чем все время.
– И там же Бог, да? На небе? Есть?
– Да…
– Значит, ей удалось познакомиться там хотя бы с одним очень хорошим человеком?
Сережа борется за право коньяка считаться благородным напитком. Я с ними не разговариваю. С коньяком давно, с Сережей третий день. Хотя мне очень хочется с кем-нибудь поругаться.
Мама звонит в пять утра.
– Что случилось? – почти кричу я. И просто сразу начинаю мечтать о том, чтобы оглохнуть и никогда не слышать плохих вестей. Я и видеть их не хочу. Но приходится выбирать.
