Читать «Вдовец» онлайн - страница 10

Все то же ощущение собственного бессилия! Он даже не знал, как спросить. Ему не помогали. Все лица были равнодушны.

— И часто она у вас сбегает?

— Нет.

— Так почему же вы беспокоитесь?

Пока он старался понять их, кто-то за спиной — тот, кто только что вошел с лоснящейся от пота физиономией и чья трубка пахла так сильно, обратился к нему:

— Скажите, вы живете на бульваре Сен-Дени?

— Да, я живу на бульваре Сен-Дени.

— На третьем этаже, над часовым магазином?

— Да.

— Вы не узнаете меня?

Жанте силился вспомнить, но вот уже несколько часов, как все казалось ему нереальным. Он уже видел когда-то это лицо, это выражение грубоватой самоуверенности, в котором было и добродушие и в то же время какая-то агрессивность.

— Инспектор Горд — это имя ничего вам не говорит?

Бернар густо покраснел.

— Говорит.

— Однажды я уже оказал вам услугу, хоть вы и не пожелали последовать моим советам. А что у вас стряслось сегодня?

— С ней произошло какое-то несчастье.

— Речь идет о той самой?

— Да.

— Когда?

— Сегодня днем.

— Где?

— Не знаю. Чтобы узнать это, я и пришел сюда.

— Вы хотите сказать, что она не вернулась домой?

Он опустил голову. Больше вынести он не мог. Он видел улыбки на всех лицах. Не улыбался только иностранец. Сидя на скамье без спинки, он все еще перебирал свои бумажки, белые, синие и розовые, силясь понять, почему они не годятся.

2

Быть может, они вовсе не злые и просто видят жизнь под другим углом? Быть может, даже у них чисто профессиональный подход и та атмосфера, суровая и в то же время напряженная, которая кажется Жанте нереальной и заставляет его терять почву под ногами, является для них обычной, повседневной?

Возможно, что у них, как и у всех членов определенной корпорации, есть свой профессиональный жаргон, слова и выражения, употребляемые ими в другом смысле или понятные им одним, как например те, которыми пользуются в типографии Биржи, — большое и малое «очко», цицеро, перль, заключки. А разве нет таких людей, которым чугунная доска для набора, тяжелые наборные формы, свинцовые литеры, перебираемые потемневшими пальцами, и вообще все это представляется чем-то унылым или мрачным, даже зловещим?

Он ни на кого не сердился и, подобно тому иностранцу на скамье, пытался сделать так, чтобы его поняли, пытался найти точки соприкосновения. Но вскоре он почувствовал, что говорит в пустоту, что его губы движутся, но как будто не издают ни звука.

— Послушайте, господин инспектор…

Этот черный барьер, который преградил путь десяткам тысяч человеческих желаний, стеснял его, стеснял также взгляд трех безмолвных полицейских, которые, казалось, были статистами в какой-то знакомой пьесе.

— …Я уверен, что это несчастный случай… Возможно, это произошло во II округе…

— Вы в III-й уже обращались?

Их дом находился почти на рубеже двух административных округов.

— Нет… Я надеялся, что отсюда смогут навести справку, позвонить…

V инспектора, конечно, был свой, отдельный кабинет. Почему же он не пригласил Жанте зайти туда? Не потому ли, что в участке сейчас было пусто и другим полицейским, сидящим в своих кепи, нечем было развлечься?