Читать «Записки дивеевской послушницы» онлайн - страница 117

— Никола, выходи!

Это был Матвей. Под мышкой он держал сделанный на старинный манер баян. Не дав Николаю опомниться, Матвей быстро вошел в комнату.

— Слушай, — обратился к нему Коля, — а где я? Как называется этот городок?

— Как? — удивился Матвей. — А разве Хрисанф Егорович тебе не сказал? Интересно, о чем вы так долго с ним гудели, как пчелы в улье?

— Так говорили обо всем…

— Обо всем? А самое главное, выходит, не спросил? Слушай сюда, Никола, ты находишься в городе под названием Ободок. Запомни: Обо-док! Понял?

— Да.

— Хотел бы остаться у нас жить?

— Да, но, в общем….

— Понимаю. Давай, ужо выходить. Тама нас ужо заждались.

— Пошли…

На завалинке их и вправду уже ждали. Всего, как успел заметить Коля, было около пятидесяти человек. У реки горело два небольших костра, возле них молодежь и собралась. Девчата весело о чем-то щебетали.

— Эй, честной народ, я баяниста привел! — крикнул Матвей.

— Ой, какой он у нас робкий да стяснительный. Какой мягкий да впечатлительный, — сказал кто-то с вызовом с толпы.

— Рот закрой — сам такой! — ответили ему тут же.

— Ребята, — вышла в центр Пелагея, — а давайте послушаем Любаву. Небось у нее стихи новые появились.

— Давайте! Послушшам.

— Давайте!

— Любаву, Любавушку нашу послушаем!

Девушки расступились, в середину вышла Любава, на ней был новый сарафан, в косу вплетен широкий голубой бант. Поправив челку, Любава раскраснелась, щеки ее теперь казались как нарисованные и она с чувством произнесла:

Вы знаете, как рождаются стихи?

О, эти чудные мгновенья!

Из слов кружевные плетенья…

И милых ангелов штрихи.

— Браво! Любава!

— Ай, да, Любавушка, ай да, молодец!

— А стихи-то какие, прям как будто в самом деле ангел помогал писать! — раздалось со всех сторон.

— Спасибо тебе, Любавушка, — обратился к Матвей, — а таперича пущай другой талант себя проявит, — он указал прямо на Николая.

— Спасибо, Любаша, — сказал Николай девушке.

Оказались совсем близко друг к другу. Коля уловил во взгляде девушки что-то волнующее, руки его задрожали, он сжал баян, сел на приготовленный для него пенек и заиграл. Сначала одну мелодию, затем другую. Но никто почему-то не спешил танцевать. Народ недоуменно молчал.

— Что? Не нравится? — опешил Николай.

— Да что ты, Никола, нравится ишшо как, токмо мы энтих песен совсем не знаем, — раздался голос из темноты.

И Николай стал играть частушки.

Девушки плясали до упаду. Юноши в основном, стояли по сторонам и смотрели. Иногда, правда, кто-то из них подмигивал понравившейся красавице или кричал: «Молодчина!»

Разошлись по домам далеко за полночь, когда даже неугомонные сверчки успокоились. Коля приподнялся, отдал Матвею баян и направился в сторону дома.

— Погодь, Никола, дай провожу.

— И я тоже, — вызвался Игнат.

— Я тоже с вами пойду, — решил один юноша, который позже представился Евсеем.

Так и пошли, по добротной мощеной дороге.

— Никола, расскажи, — попросил Евсей, — почему ваш батюшка запретил прошлым летом на Купала в лапту играть?

— Как бы вам сказать, — начал Коля, — я вообще не из этого времени и не из этих мест.