Читать «Бэлла» онлайн - страница 50

Буфетчик, очевидно, не любил только что вошедшей, она сказала об этом Фонтранжу, стараясь не приближаться к нему из-за страха перед буфетчиком, и продолжала говорить, повернувшись лицом к буфету, точно читая какой-то монолог, который Фонтранж считал иногда необходимым прерывать из вежливости и главной темой которого было, что ни одна женщина в мире не вооружена лучше, чем Индиана для борьбы с мужчинами. Ее звали Индианой и родом она была из Мелона. Мужчины, — она знает их, с детства, — она не верила им; дом ее отца находился в самом близком соседстве с тюрьмой для несовершеннолетних преступников, и к ней все и приходили после освобождения, а также и все бежавшие из тюрьмы приходили сказать ей первые слова свободы. Да, Индиана — ее настоящее имя. По крайней мере теперь. Раньше ее звали Жерменой… Ни один молодой человек не мог, однако, похвастаться, что он обманул ее. Она всем отказывала, а бежавших из тюрьмы всегда направляла на ложный путь. Старикам она тоже не верила. Когда они приставали к ней на улице или даже в баре, все эти старые нотариусы, старые судьи с теми же самыми фразами, какие произносили и бежавшие из тюрьмы: «Ну, что, красотка, как дела?» — она их быстро ставила на нужное место… Она продолжала говорить, не оборачиваясь к Фонтранжу, не наклоняя головы, в страхе перед этим буфетчиком, ни старым, ни молодым, того переходного возраста, против которого, быть может, у нее не было оружия и от которого шли все ее несчастья. Она продолжала рассказ о своей жизни с гордостью, точно это была непрерывная победа над мужчинами. Когда она жила (ей было шестнадцать лет) в фаланстере в Сампюисе, где доктор Робэн в числе других уроков преподавал игру на духовых инструментах, она изучала игру на рожке.

— На охотничьем рожке? — спросил Фонтранж.

— Нет, на английском рожке, на горне с клапанами. — Она устроила однажды так, чтобы конец инструмента пришелся как раз в ухо доктора Робэна — ведь он тоже мужчина, в конце концов. Она была наказана за это. А в другой раз в три часа утра среди зимы она сдернула со всех пансионерок одеяла, все дрожали и чихали. Когда Робэн выгнал ее, она жалела только о собаке этого заведения, похожей на большую желтую лисицу с длинной шерстью.

— Ирландский сеттер, — поправил Фонтранж.

Он слушал с печальным сердцем эту историю валькирии. Это была валькирия, забывшая свои четыре госпиталя, двенадцать абортов, две попытки на самоубийство — первая в честь сына Вельпикара, вторая через месяц в честь одного парня. Обе попытки произошли на одном и том же ипподроме, где ее приняли за проигравшуюся на скачках и отвезли в больничной карете для жокеев. Завсегдатаи ипподрома кланялись ей и говорили: «Это Индиана из Мелон, покончившая с собой».

Буфетчик подошел к Фонтранжу с вопросом, не мешает ли она ему, не слишком ли громко она говорит. Она оставалась неподвижной, устремив на своего врага глаза, сделавшиеся вдруг мертвыми. Буфетчик продолжал: