Читать «После всего: Стихи 1920-1942 гг.» онлайн - страница 17
Ирина Николаевна Кнорринг
«Верно, мне не сделаться поэтом…»
Верно, мне не сделаться поэтом. Никогда, должно быть. Никогда. Отливает розоватым светом Тихая вечерняя вода. Обволакиваясь пеной белой, Шелестит рассеянно фонтан. И впервые в мыслях прозвенело: — Жизнь проиграна и прожита. Сквозь узорчатую чащу листьев Засветили разные огни. Пальмы в бочках грезят о Тунисе, Вспоминая солнечные дни. И в высоком небе сумрак зыбкий Обволакивает купола. Тихой, незамеченной улыбкой Молодость ненужная была. Обойду, к прошедшему остыну, Замолчу, исчезну в мутной мгле, Завещая маленькому сыну Мысль о счастье и любовь к земле. 1929
«В Люксембургском саду у газона…»
В Люксембургском саду, у газона, Против серого зданья Сената, На часы я смотрела когда-то, Притворяясь наивно влюбленной. В Люксембургском саду, у фонтана, В жаркий август (вовек не забуду!) Я поверила в яркое чудо. Было тихо, безлюдно и рано. Зелень свежая, воздух недвижный, Воробьишек пугливая стая… — Хорошо, что все это бывает Только раз в нашей маленькой жизни. 1929
«С каждым днем, с каждым часом все тише…»
С каждым днем, с каждым часом все тише. Я едва ли способна любить. И не вслушивайся — не услышишь; Как порвется тончайшая нить. За листы неотвеченных писем, За подушку в неслышных слезах, За стихи про лиловые выси — Честно взглянем друг другу в глаза. На жизни — тяжелою грудой Напряженное слово — молчать. Никогда я не верила в чудо. Никогда не умела мечтать. И, должно быть, просрочены сроки, Губы сжал одичалый испуг, И мы снова с тобой одиноки, Мой случайно замеченный друг. Но не надо ни слез, ни томленья, Ведь слова, и раздумья, и мы Это только пустые виденья Для меня не пришедшей весны. И, должно быть, мой голос напрасен, Я сказала все то, что могла. — Пожалей о потерянном часе И примись за чужие дела… 1929
«Потупив тусклые глаза…»
Неужели кому-нибудь третьему Я потом расскажу о тебе? 1927
Потупив тусклые глаза, В пустой, обыкновенный вечер Мне захотелось рассказать Кому-нибудь о нашей встрече. О том, как было хорошо Смотреть в широкие закаты, И не висело над душой Сознанье скуки и утраты. Горели бешеные дни, Над болью сердца торжествуя, Горели красные огни, Там, где чинили мостовую. Бродил по улицам туман, Окутывая сад и зданья… Ведь я отравлена сама Отчаяньем воспоминанья. Вот так, среди пустых полей, В густую ночь поспешно кроясь, Сверкая множеством огней, Проходит одинокий поезд. 1929
