Читать «Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности» онлайн - страница 122

Издержки идеи «чтение равно труду» обнаруживаются к концу XX века, когда конкурент книги – ТВ – переформатирует отношения человека с источником культурного знания и информации. Теперь со всей очевидностью осознается, что человек устал нести ношу ответственности перед книгой, нельзя требовать от обывателя верности культурно-идеологическим идеям и повествовательной эстетике, рожденным тысячелетия и столетия назад.

В ХХ веке книга если и назначается на роль властителя дум, то только за неимением альтернативных источников информации и культурных знаний. Расширение удельной массы потребителей культуры породило проблему неготовности нового демократического читателя воспринимать изысканное литературное слово. Сначала радио, а потом ТВ разрушили царственное правление книги.

К концу ХХ века становится бесспорной еще одна ипостась отношений человека с книгой как носителем ценной информации – силы и внимание потребителей конечны и являются невозобновляемым ресурсом. Человек постиндустриального общества не желает трудиться над книгой в свободное от работы время, он не хочет брать на себя культурные обязательства предков.

Отношение к культуре, способ ее восприятия в ХХ веке качественно изменились. ТВ пересматривает сложившиеся отношения между человеком и печатным словом. Вместо ремесленно-партнерских отношений, возникших на основе идеи чтение равно труду, ТВ предлагает праздничное действо, отменяющее какие-либо обязательства зрителя перед источником информации.

Рецепция ТВ подразумевает включение человека в новую концепцию времени. При общении с книгой читатель проникал в сферу, в которой господствует объективно-ресурсное отношение ко времени, характеризующее любой вид труда. ТВ отмеряет нетрудовое карнавальное время и не требует от зрителя каких бы то ни было обязательств.

ТВ-каникулярность

Нескончаемая ТВ-каникулярность приучает зрителя к праздности, как итог – неминуемое пресыщение. Будь телезритель чуть проницательнее, он, блуждая с канала на канал, непременно произнес бы: «Да здравствует тавтология!» Вместо этого звучит сетование: «Смотреть нечего». Привычная обида телезрителя имеет эстетические основания: само ТВ сформировало у обывателя завышенные ожидания, но не имеет возможности постоянно поднимать планку напряженности интриги.

Стремясь сделать сюжеты и картинку разнообразнее, ТВ следует экстенсивной модели, предлагая известные вариации в рамках не единожды апробированных моделей. Телеэпос сетки вещания складывается из классического набора: новости, кино, сериалы, аналитика, развлечение. Внимание зрителя быстро адаптируется, обыватель ощущает усталость, становится очевидна недостаточность предлагаемой ТВ-реальности.

На помощь приходит карнавал. История и культура ни разу не обмолвились, что карнавал утомил. Карнавалу традиционно отводилась скромная доля в общей картине человеческого существования. ТВ предлагает тотальный карнавал. Карнавал без перерыва как праздничное торжество ювенильности. Молодеческим задором пронизаны практически все сюжеты. Страстные политические дискуссии и реклама отмечают условные границы праздничных торжеств: жизнь мчится от выборов до выборов, от покупок к покупкам. Призыв к непоседливости делается едва ли не ведущим. Передачи о путешествиях проходят под знаком требования: пока можешь ходить, надо ездить. А когда не ездишь – участвуй в шествиях, успевай на распродажи, покупай, веселись – реализуй свое право на движение, обладание и радость.