Читать «Собрание сочинений. Т.26. Из сборников: «Поход», «Новый поход», «Истина шествует», «Смесь». Письма» онлайн - страница 57

Теперь прочитайте какой-нибудь роман Альфонса Доде, и вы увидите, как он построен. В основе его лежит, повторяю, незыблемая подлинность, нет ни одного выдуманного персонажа, ни одного события, которое не было бы взято из жизни, не совершилось бы на глазах автора. Направо и налево подбирает он мельчайшие подробности, и стоит ему отважиться на какую-нибудь выдуманную интригу, стоит ему сделать уступку тому, что он считает вкусом публики, как эта интрига неизменно становится слабой стороною его произведения. Но вслед за тем он работает над своими записями, над типажами и обрамлением, собранными по кускам и кусочкам, и чудесным образом все отделывает и оживляет. Он умеет вдохнуть в произведение не только жизнь вообще, но и свою собственную жизнь, ту литературную жизнь, в которой ощущаешь дыхание автора. Персонажи обретают его повадки; как и он сам, они несут в себе всю нежность и страстность южан; каждый эпизод, каждый неодушевленный предмет вместе с ним смеется и плачет. Итак, две его сильных стороны: слезы и ирония. Его книги живут ради них, они рыдают над детьми и хлещут бичом спины негодяев и дураков.

Вот, например, «Нума Руместан». Сюжет легко можно рассказать в двух десятках строк.

Нума, невыносимый провансалец, который лжет еще больше по свойству своей натуры, чем по необходимости, женится на Розали Ле Кенуа, дочери важного судейского чиновника, девушке гордой и прямой. С первых же шагов начинает сказываться антагонизм Юга и Севера. Нума изменяет жене, которая едва не умирает от преждевременных родов, потом изменяет ей вторично, и это ведет к окончательному разрыву между супругами как раз в тот момент, когда у них снова должен родиться ребенок. Кончается тем, что Ортанс Ле Кенуа, молодая свояченица Нумы, которая, в известной мере по его вине, безнадежно влюбляется в тамбуринщика Вальмажура, заболевает чахоткой и уже на смертном ложе примиряет супругов.

Видите, здесь нетрудно обнаружить главную мысль. Разумеется, у автора в заметках его и в воспоминаниях были документальные записи об этом типе лжеца, который пьянеет от звука собственных речей, который простосердечно всем все обещает и попадает из-за этого в самые неприятные истории. Писателю пришло в голову изобразить весь Прованс, его хвастунов, верящих в свои собственные измышления, в лице адвоката-краснобая, которому надоело прозябать в Латинском квартале и захотелось занять более видное место под солнцем. И, разумеется, автору пришлось бросить его в самую гущу политики, изобразить как малого, который ничем не гнушается и при всем своем простодушии добивается власти весьма недвусмысленными риторическими приемами. К этому нечего прибавить. Последние десять лет обеспечили романисту отличный материал. Его Нуме на роду было написано стать министром.

Но это пока только персонаж и среда. Нужна была интрига. И тут-то писатель находит в своих заметках еще один документ: о взаимной вражде Юга и Севера — южанина, ни во что не верящего пустозвона, жонглирующего словами так, как будто они лишены всякого смысла, и северянки, девушки разумной и справедливой, не понимающей, как вообще можно лгать, требующей, чтобы поступки соответствовали словам. И вот конфликт уже налицо: достаточно было соединить две эти противоположные натуры, столкнуть их, чтобы получить трагическую коллизию, необходимую для романа. Я убежден, что и здесь автор ничего не придумал, но почти все нашел в своих записях. К тому же, будучи настоящим художником, он удовлетворился супружеской изменой с ее совершенно банальными перипетиями и примирением в конце, к которому привели самая простая усталость и доводы здравого смысла. И вот жизнь начинается снова: развязка обыденностью своей еще более трагична, чем все неистовство иных романтических концовок.