Читать «Леся Українка. Зібрання творів у 12 томах. Том 3» онлайн - страница 94

Ах, какое это мерзкое слово! Послушайте, Орест, ведь вы писатель, поэт — объясните этим людям, какая еще єсть любовь, кроме обыкновенной любви и флирта!

Орест

Да что ж... Есть еще или, вернее сказать, была — любовь миннезингеров. Это была религия, мистическая, эк-зальтировашіая; культ мадоішы и культ дамы сердца сли-вались воєдино. Это была любовь времен «голубой розы».

Саня

Голубой розы? Это что еще такое? Да где же были го-лубые розы?

Орест

«Голубая роза» — это был символ чистой, возвышенной любви. В средневековых рыцарских романах часто гово-рится об этой розе, растущей где-то в «мистическом лесу», среди таинственных, символических растений. Проникнуть к ней мог только рыцарь «без страха и упрека», который никогда не имел нечистой мысли о своей даме сердца, ни-когда не бросил на нее страстного взгляда, никогда не мечтал о браке, а только носил в сердце образ своей един-ственной дамы, на руке ее цвета, на щите ее девиз, за честь ее щедро проливал свою кровь и как высшую на-граду считал ее улыбку, слово, цветок из ее рук. Таков был идеал «рыцаря голубой розы». Это любовь не нашего времени и не наших характеров; хотя, если єсть что-ни-будь в средних веках, о чем стоит пожалеть, то именно об этой «голубой розе». Есть и в наше время даже настоящие голубые розы, воспитанные учеными садовниками в орап-жереях, но эти недолговечные создания больной культу-ры — продукт насилия над природой.

Любовь

Вы забываете о другой любви, например, о любви Данте к Беатриче, а я именно ее имела в виду.

Милевский

Знаете ли, Любовь Александровна, эти примеры не-убедительны! У трубадуров иногда бывает трудно отли-чить голубую розу от адюльтера. А Данте, если бы имел счастье познакомиться со своей Беатриче поближе, то, может быть, попросил бы ее ручку, чтобы примерить на нее обручальное кольцо. Тогда бы у нас была не «Божественная комедия», а просто комедия под названием «Куда люди, туда и я».

Саня

Ха-ха-ха!

Любовь

(смотрит на Милевского и пачает головой)

Отчего вам любовь представляется только в виде дра-мы или комедии? Pardon,— еще в виде балета! Должно быть, оттого, что вы присяжний театрал. Любовь может быть чудной поэмой, которую люди потом перечитывают в воспЬминаниях без боли, без неприятного чувства. Ах, да что я с вами говорю об этом, это просто профанация! (К Сане.). Саня, милая, сыграй нам что-иибудь: говорят, музыка превращала и камии в живые существа, по край-ней мере на минуту. Не проймет ли опа и Сергея Петровича?

Милевский

Однако, это как понимать? Не с каменным ли болваном вы меня сравниваете?

Любовь

( смеется)

Нет, отчего же,— єсть ведь и статуй на свете!..

Милевский

А!

Орест (тихо Любе)

Что-то он мало на статую похож.

Саня начала играть какую-то салонную пьесу. Милевский подо-шел к ней переворачивать ноты; между ними разговор мими-

ческий.

Орест

(к Любе)

Люба, для вас я хотел бы верить, что в наше время возможна такая любовь, как у Данте к Беатриче.

Любовь

А вы не верите?

Орест

Иногда верю, ииогда боюсь верить...

Л іо б о в ь

Почему боитесь?

Орест

Знаю, что все-таки это странная, ненормальная любовь, она какая-то безвыходная...