Читать «19 египетских рассказов» онлайн - страница 27

Мне кажется, что ты удивленно спрашиваешь:

— Разве бывает горе, полное надежды?

Уверяю тебя, что мои горести были и продолжают оставаться полными надежды. Ты узнаешь, что я имею в виду, после того как прочтешь это письмо.

Я надеюсь, что полученное образование и воспитание помогут мне выразить свои мысли как можно лучше, а поделившись с тобой, я освобожусь от оков, сдерживающих мои чувства.

Женат ли ты, есть ли у тебя дети?

Испытал ли ты чувство отцовства, разливающееся по всей душе, сквозящее во взглядах, разговорах, поступках? Любовь отца к сыновьям, какую я испытал, течет в жилах вместе с кровью, бьется в самом сердце, проникает в каждый нерв и наполняет каждую частицу человеческого существа.

После того как моя жена родила первого ребенка, я не чувствовал больше одиночества. Слово «я» постепенно исчезло из моего обихода, уступая место словам «сын мой».

Я подолгу смотрел в глаза моего маленького Асама. Мне хотелось постоянно прикасаться щекой к его щеке, прижимать его к груди… Ах, какое у меня горе! О, если бы я мог сегодня прижать его к своей груди! Но где он, Асам?

В состоянии ли ты представить себе, какие опасения терзали мою грудь всякий раз, когда маленький Асам кашлял, или у него повышалась температура, или ему нездоровилось, или омрачалось его безоблачное веселье?

Вероятно, ты можешь вообразить, какой страх мучил мою душу, когда Асам шел к балкону и цеплялся руками за барьер. Я опасался, что он упадет на улицу, и спешил утащить его в дом, но я ничем не обнаруживал своего страха. Я скрывал свои маленькие и большие опасения за его жизнь, потому что очень хотел вырастить из него человека со смелым сердцем и решительной душой.

Я оставлял его одного в различных затруднительных положениях и смотрел, как он из них выходит.

Я привязывал Асама к двери и наблюдал, как он, улыбаясь, бесстрашно остается один; счастье разливалось по моим жилам каждый раз, когда мой сын уверенно проходил какое-нибудь испытание.

Его характер становился все решительнее и тверже, а мое сердце радовалось этому и ликовало.

Сын мой рос — и вместе с ним будто бы рос я. Сын мой говорил — мне казалось, что говорю я сам. Сын мой уверенно шагал, у него появился зоркий взгляд, мужественная речь, проницательный ум — все это были мои достижения, моя гордость, дело моих рук.

Как сладостны были его взгляды! Его слова ласкали меня, как луч света, а шаги его были шагами надежды по радостной дороге будущего.

До самой смерти я не забуду того вечера, когда Асам пришел домой из школы, положил книги в своей комнате, подбежал ко мне и попросил:

— Папа! Послушай эту песню!

Асам поднял голову и начал петь:

Страна моя, страна моя, я умру за тебя.

Его голос наполнял все мое сердце и проливал в него свет, и какой свет!

Мой взгляд был прикован к его лицу. Я начал мечтать и вместе с ним умчался в будущее: я видел моего сына то национальным вождем, говорящим с массами, то свободолюбивым писателем, сочиняющим статьи, бичующие пороки, борющимся против несправедливостей, защищающим свободу; я видел его то за решеткой тюрьмы, то среди демонстрантов. Лицо Асама выражало веру в победу, брови были нахмурены, пот каплями выступил на лбу, а голос громко зазвучал, когда он воскликнул: