Читать «Блуждающий Неф» онлайн - страница 147

Хабэлуан, несколько напряжённый перед этим, вздохнул и улыбнулся: — Она моя сестра.

— Здравствуй, Маргина, — сказала Полиния, подошедшая вместе с Манрионой и Габителлой. Маргина оторвала взгляд от Хабэлуана и улыбнулась:

— Здравствуй, Полиния, — она обняла её и шепнула на ухо: — У тебя всё получилось.

— Так значит… — хотела спросить Полиния, но Маргина сразу ответила: — Да!

Они обнялись, помочили друг другу платья, завлекли в этот процесс Габителлу и Манриону, вызвав у подошедшего Палдора вопрос:

— Вы чего ревёте?

— Они ревут от счастья, — сказал ему Ладэоэрд и, взглянув на друга, иронично добавил: — Тебе этого не понять.

Острый взгляд Анаписа из-за колонны не разделял общего веселья и радости и не сулил ничего хорошего.

* * *

Настойчивость Монсдорфа сломила мягкое сопротивление Альмавер, и она, вначале чуть шутя, начала слушать его объяснения. Лёжа в постели и, не имея возможности показать, Монсдорф объяснял словами всякое действие и его последствия. Или Альмавер была хорошей ученицей, или у Монсдорфа был дар учителя, но обучение шло быстро, так что вскоре Альмавер знала почти всё, что мог он дать.

Раны Монсдорфа заживали, и из-под чёрной корки показывалась новая розовая кожа, но воздействие было таким ужасным, что повредило какие-то внутренние связи, и больной не мог нормально двигать даже руками.

Бонасис с Монсдорфом не общалась, а её страхи относительно его подтвердились: дочь все меньше с ней разговаривала, и то, больше по необходимости, а былая откровенность пропала совсем.

Бонасис тихо плакала по ночам, так чтобы не видела дочь, понимая, что её счастью пришёл конец. Отчуждение росло с каждым днём и тягучее молчание становилось повседневным способом общения и только усугубляло неотвратимость разрыва.

Однажды Монсдорф позвал Альмавер к себе, долго рассматривал её и прошептал:

— У тебя есть сила, — он протянул руку, и Альмавер наклонилась к нему, — а теперь я расскажу тебе то, о чем не знает никто.

Он принялся шептать ей на ухо, а она слушала его, замирая, впитывая его ненависть и желание отомстить.

— Хорошо, папа, — сказала Альмавер, когда Монсдорф закончил и откинулся на подушку.

* * *

— Если ты её обидишь, тебе не поздоровиться, — ревниво говорил Балумут, глядя, как Маргина обнимает Мо. Наблюдавшие за медведем две мартрессы, со страхом посматривающих на него, удивлённо подняли брови:

— Я же тебе говорила, что он ненастоящий, — сообщила одна другой, услышав голос Балумута.

— И кот тоже не настоящий, — поделилась другая, — один обман кругом.

— А тот, высокий март, что был с тобой вчера, тоже не настоящий? — уколола первая.

— Март был настоящим, — парировала вторая, отходя вместе с подругой.

— Балумут, это мой друг, Мо, — сказала Маргина, поворачиваясь к медведю. — Ты что, забыл?

— Кто их знает, этих друзей, — бурчал Балумут, — может они, мышей наевшись, девушку желают скушать.

— Балумут, иди, охраняй Гешека и Этиору, — напустилась на него Маргина, — а я как-нибудь и сама справлюсь.

Балумут, бурча, отошёл, всё равно, бросая взгляды на Мо.