Читать «Голый конунг. Норманнизм как диагноз» онлайн - страница 159

А как его решали до того, как археологи только себя объявили «варяго-русоведами», видно по Байеру, так почитаемому Е.В. Пчеловым: он «с научной точки зрения» разработал «вопрос о варягах»: «опираясь на иностранные источники IX–XI вв., русские летописные тексты и, что немаловажно, на данные лингвистики, обосновал скандинавское происхождение варягов, которое признано и современной исторической наукой».

Но иначе считал А.Л. Шлецер, констатируя, что один «из величайших литераторов и историков своего века» Байер трактовал древнюю русскую историю «только по классическим, северным и византийским», но не по русским источникам (т. е. и не «ура-патриот», но не согласен с Пчеловым), ибо за двенадцать лет пребывания в России он по-русски «никогда не хотел учиться». В связи с чем, будучи зависимым «всегда от неискусных переводчиков» летописи и слишком много веря сагам, этим, как он точно сказал, «исландским сказкам» и «исландским бредням», наделал «важные» и «бесчисленные ошибки» (а саги сейчас норманнисты ставят выше ПВЛ). Поэтому, заключал Шлецер, у него «нечему учиться российской истории» (и Н.Л. Рубинштейн отмечал у Байера «полное отсутствие русских источников». Впрочем, факт этот очень хорошо известен специалистам.

А истинную оценку его «лингвистическим», т. е. рудбековским методам дали в полном согласии друг с другом антинорманнист М.В. Ломоносов и норманнист В.О. Ключевский. Так, первый говорил, что Байер, «последуя своей фантазии… имена великих князей российских перевертывал весьма смешным и непозволенным образом для того, чтобы из них сделать имена скандинавские; так что из Владимира вышел у него Валдамар, Валтмар и Валмар, из Ольги Аллогия, из Всеволода Визавалдур и проч.» (к скандинавским он отнес даже имена Владимир и Святослав). И второй констатировал, что «впоследствии многое здесь оказалось неверным, натянутым, но самый прием доказательства держится доселе».

Держится его «доселе» и Клейн: в 2004 г. он внушал читателю, что имена «Рюрик (Хредрик), Олег (Хелгу), Аскольд (Хаскальдр), Дир (Дюрре), Игорь (Ингвар)… легко раскрываются из скандинавских» корней». У рудбеков всегда так – легко! (исходя из характеристики Клейном «жэзээловского» «Рюрика» Пчелова как «новейшее исследование», повторившее стародавние идеи, отвергнутые, по причине полного подрыва ими шведского взгляда на русскую историю, еще норманнистами Погодиным и Куником, он принимает нашего Рюрика за Рорика Ютландского, т. е. ему что Рорик сейчас, что Хредрик в 2004 г., все едино, только бы подальше от истины).

Выше говорилось, как высмеивал «рудбековскую» лингвистику Шлецер. И другой немецкий историк, Эверс, предупреждал об огромной опасности для истории «ложного света произвольной этимологии». Ибо этимология, правомерно подчеркивал он, «может служить только для того, чтобы пояснять уже обоснованный тезис. А поскольку тезис о скандинавском происхождении руссов-варягов, на мой взгляд, является абсолютно необоснованным, то любая кажущаяся вероятной этимология, которая свидетельствует в его пользу, сама по себе появившаяся из ничего, так ни к чему и не приведет». Потому как «мы видим только сходство звука, но самое величайшее сходство не предохраняет от заблуждения. В самых далеких между собою странах звуки по одному случаю часто бывают разительно сходны: кто не почел бы имен Лохман и Свенванга за германския или скандинавския, если бы сии имена не были бы ему известны прежде? И между тем то принадлежит арабу, а сие китайцу».