Читать «Музыка и тишина» онлайн - страница 231

Питер Клэр с трактирщиком помогают Королю Кристиану лечь в постель, и он сразу засыпает.

Английский лютнист идет в свою комнату, где жесткая кровать так коротка, что он не может вытянуть ноги. С поджатыми к животу коленями он лежит в темноте и думает, что Эмилии Тилсен эта кровать пришлась бы как раз по росту.

Преддверие ада

Пока Король продолжает двигаться на запад, Эллен Марсвин и Вибеке Крузе наконец выезжают из Боллера и отправляются в долгий путь к Фредриксборгу.

В тряской карете, глядя на побледневшую Вибеке, Эллен размышляет над судьбой своего плана: ждет ли его успех, или, наоборот, несмотря на время и значительные суммы, потраченные ею на Фрекен Крузе — на платья, на уроки чистописания, на зубы слоновой кости, — их общие мечты так и останутся мечтами?

Но Эллен Марсвин женщина отважная. Мысль, что план может потерпеть неудачу и ей снова придется жить на те скромные средства, которыми она располагает, ее не пугает, а интригует. Какой стороной ни повернется к ней жизнь, она сумеет извлечь из сложившейся ситуации все возможные преимущества. В глубине души она жаждет оказаться в пустыне, как Иисус Христос, где вокруг были бы только камни да чахлый кустарник, и благодаря собственной находчивости найти способы выжить — предпочтительно такие способы, о которых кроме нее никто бы и не подумал. Она даже из древесной коры сумела бы сделать варенье. Ее дочь, слуги, друзья считали бы ее мертвой, но она бы не умерла. Она выбралась бы из пустыни и вернулась к жизни, будто вовсе ничего и не случилось.

Унижения и провала страшится Вибеке, а не Эллен. И этот страх вкупе со страданиями, которые доставляет Вибеке желудок, превращают каждую минуту путешествия в пытку. Она смотрит на пушистые белые облака. Ей очень хочется расстегнуть все пряжки и распустить все шнуры на одежде, вынуть зубы, лечь на облако и не просыпаться до тех пор, пока не расстелется перед ней ее чудесное будущее. Она злится на Эллен Марсвин за то, что та втянула ее в интригу, обреченную на неудачу. Она не помнит, чтобы когда-нибудь чувствовала себя такой несчастной.

— Терпение, дорогая, — говорит Эллен, когда в Хорсенсе они садятся на корабль. — Ничего не дается без доли страдания.

Но на море качка, и Вибеке смотрит, как черными волнами вытекает содержимое ее желудка, чувствует, что кожа ее становится подобной коже покойника. Ей чудится, будто она умирает в этом холодном морском мире, в этом соленом преддверии ада, который отделяет одну часть Дании от другой, и у нее такое чувство, будто она всегда и была здесь — в некоем срединном пространстве между отъездом и прибытием. Она служила Кирстен в ожидании лучшего места, которого ей так и не предложили. Она подчинялась режиму Эллен, поскольку верила, что план Эллен стоит того, и вот теперь она не знает, принесет ли он исполнение ее надежд или оставит ее ни с чем. И какой-то частицей своего существа, не занятой малиновыми пирогами и ванильными пирожными, она надеялась встретить любовь. Но на сей предмет Эллен всегда была очень сурова. «Вибеке, — строго говорила она, — любовь в мой план не входит».